payday loans

Аликов В.И. Обеспечение безопасности и боеспособности ПЛА пр. 671РТМ в ППО «Атрина»

Обеспечение безопасности и боеспособности ПЛА пр. 671РТМ в ППО «Атрина»


Организационный комитет научно-практической конференции предложил мне доложить, как в ППО «Атрина» была обеспечение безопасность и боеспособность ПЛА пр. 671РТМ

Поскольку руководители государства говорят о намерении существенно увеличить корабельный состав ВМФ, что потребует и интенсивного мореплавания, и подготовки многочисленного плавсостава, для реализации озвученной цели тема порученного мне выступления оказалась одной из наиболее важных и поручена своевременно.

Поручение Оргкомитета я исполнил не «в общем», а адресовав выступление действующим командирам подводных лодок, подготовив его в том виде и в том содержании, которые наиболее понятны и полезны действующим и обучающимся подводникам, а также понятном и полезном и для их учителей и их начальников.

Полагаю, все предложения по обеспечению безопасности и боеспособности подводной лодки должны быть основаны на реальном опыте их успешного применения.

Прежде всего счёл необходимым обратить внимание на развившийся процесс утраты опыта, накопленного многими поколениями моряков, в том числе и нашим поколением, действовавшим в пору расцвета Военно-Морского Флота России. Это пренебрежение опытом, противотрадиционное и вредящее военному делу, инициирует нынешнее руководство Вооружённых Сил РФ, а руководство ветеранских организаций поддерживает именно такой разрушительный подход Минобороны РФ к истории.

Поскольку я начал свою службу на ПЛ Б-4, «Челябинский комсомолец», одной из четырёх подводных лодок 4 Эскадры ПЛ, в октябре 1962 года по плану Операции «Кама» совершивших переход к острову Куба и вступивших в противодействие с ВМС США, при подготовке доклада я отмечал, насколько за 25 лет, прошедшие со времён «Камы». возросли возможности наших сил к 1987 году.

Безусловно, за 25 лет после операции «Атрина» возможности наших сил тоже изменялись. Надеюсь, и эти изменения будут проанализированы на нашей конференции.


Содержание моего доклада основано на опыте действий АПЛ К-244, которой я командовал, участвуя в групповом походе пяти лодок. Соответственно, при подготовке доклада я учитывал достоверные факты из опыта других лодок – участниц того похода.

При том, что анализ каждого из эпизодов похода: и этапа подготовки, и этапа развёртывания сил, и собственно действий в ходе Поисковых противолодочных операций должен был использован в учебном процессе и в Учебных Центрах ВМФ, и на Классах, и в Академии, - оказывается, что этот богатейший и в высшей степени поучительный материал практически всё ещё не использован для подготовки моряков.

К сожалению, педагоги и действующие моряки, - те, от кого боеспособность и безопасность кораблей зависит напрямую, сами не анализируют наши походы и прочие мероприятия, и нам вопросы по тем мероприятиям не задают. Нынешнее руководство Флота это устраивает, поскольку позволяет скрывать реальную цену его решений. В результате происходит утрата опыта и искажение информации о реальных событиях.

При этом некоторые весьма уважаемые ветераны соглашаются с искажением информации даже о них самих, - лишь для того, чтобы не побеспокоить «авторитеты». В итоге процесс утраты ценнейшего реального опыта нарастает…



Далее непосредственно по вопросу, мнение по которому мне предложено доложить.



Безопасность и боеспособность, - качественные параметры, характеризуют состояние подводной лодки, которое достигают сохранением скрытности и поддержанием подводной лодки в технически исправном состоянии, в чём, в свою очередь, выражается профессионализм экипажей и его ответственность.



1. Скрытность подводных лодок в нашем походе должна была выразиться:

- в скрытности подготовки подводных лодок к походу

-Это не было обеспечено. Мнение о возможности утечки информации о предстоящем походе выразил Начальник Разведки ВМФ вице-адмирал И.К.Хурс. УТЕЧКА ЭТОЙ ИНФОРМАЦИИ, притом ещё до выхода лодок в море, показала, что работа командира по выработке решения на поход и решений на действия в отдельных эпизодах, которая прошла «на берегу» под наблюдением многих лиц, и по их указаниям корректировалась, - эту работу командир должен делать в море, здесь вскрыв соответствующий пакет. Для этой работы следовало придержать начало развёртывания лодок на сутки - двое;



-в скрытности развёртывания сил в район ППО

-Была назначена неоправданно большая скорость перехода подводных лодок;

- Стандартные действия при обнаружении ПЛ противника неизбежно вели к потере скрытности, к контробнаружению противником и нас. В интересах обеспечения скрытности развёртывания должен быть изменён стандарт действий при контакте с ПЛ вероятного противника на этом неосновном, подготовительном этапе ППО «Атрина». Но это не было сделано.. Все действующие стандартно наши лодки можно было обнаружить, поставив в полосе нашего движения несколько имитаторов ПЛ и скрытно ведя наблюдение в их районе…

- Лодкам были назначены стандартные маршруты перехода в район ППО «Атрина», без анализа того, какие демаскирующие действия на этих маршрутах предписаны нам руководящими документами, и без освобождения нас от исполнения тех предписаний. Не случайно об обнаружении ВСЕХ ПЯТИ ПЛА уже на рубеже м. Нордкап - о. Медвежий, Начальник разведки ВМФ вице-адмирал И.К.Хурс сообщил Начальнику ПЛБ СФ В.В.Гаврилову телефонограммой (статья «Неизвестная Атрина», А.М.Магазнов, на его САЙТе). Таким образом, через много лет после «Атрины» у В.Н.Чернавина не было основания говорить о скрытном преодолении противолодочных рубежей нашими лодками.

- наши маршруты входа в район ППО «Атрина» прошли «прямо» через районы наибольшего сосредоточения усилий ПЛС противника, когда следовало заводить «петлями», через районы, где ослаблено наблюдение ПЛС противника, и проч.

-в скрытности действий в районе ППО «Атрина»

- процесс «управления силами с КП командира дивизии», задуманный для реализации возможностей приставки «Рица») и проведённый, невзирая на то, что приставки «Рица» вышли из строя, причинил наибольший ущерб скрытности наших лодок.

Взаимодействие подводных лодок в районе ППО «Атрина» (возле побережья США) было надуманным, ни какого результата и положительного опыта оно не дало.

«Управления силами с КП командира дивизии» в Саргассовом море не имело смысла, поскольку полномочие по управлению силами в районе предполагает наличие возможности использовать что-нибудь: запасы, другие ресурсы и проч. Так управляли силами командиры Оперативных Эскадр в Средиземном море, в Индийском океане.

В отличие от них, у командира 33 дивизии, которому было передано управление силами группировки (5 ПЛА, 2 ГИСУ, дальняя противолодочная авиация), в реальном распоряжении не было ни сил, ни средств. Поэтому «эпизод» по отработке управления силами командиром дивизии, находящимся на одной из лодок, - это цирковое представление, непонятно на что рассчитанное. Не дай Бог, чтобы кто-то из военачальников подумал, что тот эпизод показал возможность такого управления! На самом деле, тот эпизод показал именно НЕВОЗМОЖНОСТЬ такого управления, и стал лишь действием по демонстрации присутствия подводных лодок в районе, т.е., намеренным избавлением лодок от их основного тактического свойства, - скрытности.

Специальные бюллетени сообщали о немецких победах в подводной войне и о том, как быстро, после выхода подводной лодки в эфир, после передачи даже краткого радиосигнала, ВМС союзников уничтожали те подводные лодки. За время после войны соответствующие способности ВМС США и ОВМС НАТО лишь возрастали.

То, что «громких» признаков обнаружения наших лодок не было, не должно вводить нас в заблуждение. Я не сомневаюсь в том, что во время ППО «Атрина» ВМС США применяли тактику скрытного наблюдения за нами. Если бы США сочли необходимым направить в район наших действий хотя бы часть сил, которые были направлены в район активной фазы Операции «Кама» в октябре 1962г., - нам даже на атомных подводных лодках было бы тяжко.

Ко времени «Атрины», ту тактику ВМС США применяли уже продолжительное время. С этой их тактикой я впервые столкнулся осенью 1974г., в Средиземном море, будучи Начальником РТС подводной лодки Б-4, рисуя на планшете БИП картину обстановки вокруг нас, когда корабли ПЛО 6-го флота США практически нас «задушили», уже принудив всплыть под дулами их пушек, - но вдруг бросили нас и ушли. В разборе похода те наши мучения были представлены как способ действий для успешного уклонения от противолодочных кораблей АУС ВМС США, но та оценка была неверной. У меня на этот счёт иллюзий не было, и я твёрдо решил продолжить службу на атомных подводных лодка, чей энергоресурс позволяет избежать ощущения полного бессилия.



2. Техническое состояние лодок должно было обеспечить нашу боеспособность, т.е., способность успешно решать поставленные задачи в районе ППО «Атрина».

- Напомню, что замысел действий ПЯТИ наших ПЛА в ППО «Атрина» основывался на использовании аппаратуры, именуемой приставка «Рица». «Вскрытие» обстановки обеспечивало лишь одновременное пеленгование целей двумя и более нашими ПЛА. Но аппаратура оказалась настолько ненадёжной, что через день - два вышла из строя на четырёх, из пяти ПЛА, что исключало одновременное пеленгование целей.

Таким образом, по этой позиции поход оказался неподготовленным. Вина в этом тех, кто на лодки поставил такую неработоспособную, из-за ненадёжности, аппаратуру.

Лишь на К-298 (командир Попков Н.А.) во время ППО «Атрина» приставка «Рица» оставалась в строю и позволила обнаружить иностранную ПЛА. Но это, - не реализация замысла по вскрытием обстановки с использованием аппаратуры «Рица».

- Во время проведения ППО «Атрина» серьёзную угрозу техническому состоянию лодок представляли саргассы.

Скопления саргассов сосредотачивались в приповерхностном слое и образовывали дрейфующие острова, чем в определённой степени они подобны льдинам. Поэтому наибольшую угрозу саргассы создавали во время всплытий.

При том, что разбить о них корабль нельзя, - выдвижные устройства эти водоросли вполне способны загнуть, если врезаться в них на большой скорости, или способны заклинить, если «наехать» на такой плавучий остров потихоньку.

Кроме того, водоросли могли попасть в приёмные кингстоны, и забить их, - что лёд сделать не способен.

В то время, когда отрабатывалось управление силами с Командного пункта командира дивизии на ПЛ К-299, - число ежесуточных всплытий лодок значительно возросло, соответственно возросла и угроза столкновения с саргассами.

- По замыслу, поход ПЯТИ наших ПЛА пр. 671-РТМ решено провести именно в тот район, где ОДНА подводная лодка этого же проекта, К-324, в 1983 году не выдержала температурный режим того района.

Тот опыт К-324 показал, что наши лодки не способны решить задачи в районе, назначенном для проведения ППО «Атрина». Это обусловила высокая температура забортной воды. Очевидно, после вызванного температурой происшествия на К-324 направить ПЯТЬ подводных того же проекта в тот же район, когда в нём создались бОльшие предпосылки к тому происшествию, было тем же, как если бы после неудачного запуска «Булавы» поставить эту ракету на вооружение.

Корпус ПЛ проекта 671-РТМ начинён энергоёмкой автоматикой. Высокая температура забортной воды затруднила охлаждение автоматики, и это угрожало аварийным отключением перегревшийся системы или комплекса. С этим в 1983г. столкнулся командир К-324 Терёхин Вадим Александрович и его боевой экипаж, - и не справились.

Тогда «стихия победила» технику, и командование должно было учесть именно этот опыт. Было необходимо оценить боеспособность таких кораблей, выяснить реальные причины той неудачи, чтобы, в случае необходимости, провести работы, обеспечив боеспособность многочисленного (26 единиц) подводной лодки проекта 671РТМ во всех районах Мирового океана, включая тропики. Эту задачу на «Атрину» было необходимо поставить командирам подводных лодок. Но этого сделано не было.

К сожалению, при известной истории К-324, ни судостроители, ни конструкторы нам не помогли в подготовке по этой части и интереса к нашему походу не проявили. В этой аудитории я могу сказать, что по части внимания этих коллег многоцелевики ощущают себя сиротами по сравнению с подводниками - ракетчиками. Насколько был внимателен Генеральный конструктор РПК СН С.Н.Ковалёв к работе созданной им техники, нам известно и от коллег, подводников-ракетчиков, и из книги С.Н.Ковалёва «О том, что есть и было…». Представляется, в этом взаимодействии конструктора с экипажами - основа явного лидерства РПК СН в подводном судостроении.

- Решение: направить в тот же район лодки, подобные К-324, было неоправданно рискованным, а если выразиться определённо - было неграмотным и безответственным.

При этом мы, командиры пяти лодок, знали, что К-524, головная ПЛА пр. 671РТМ, самая «изношенная», подвергалась в таких условиях наибольшему риску.

Начни наши лодки обесточиваться и всплывать, подобно К-324 (к чему командование ВМФ было обязано готовиться, направляя в тот район нас), - два ГИСУ, находящиеся в том районе, не смогли бы обеспечить безопасность всплывших лодок.

Поскольку в ходе Операции «Атрина» было НЕОБХОДИМО проверить способность ПЛА пр.671-РТМ к действиям в условиях высоких температур, - соответствующую задачу было необходимо командирам поставить в Распоряжениях, назначив и силы обеспечения, - ведь когда К-324 вынужденно всплыла, Терёхину В.А. пришлось неделю ждать это «обеспечение» с автоматом АКМ в руках! (Читайте его рассказ об этом).

Товарищи, которые планировали ППО «Атрина», надеялись, что в условиях мирного времени в наших всплытиях не было смертельной опасности, а также и то, что наши лодки после обесточивания должны сохранять возможность идти, хотя бы под дизелем и моторами. Но на такой «мирный» вариант военные люди не вправе рассчитывать …

Задачу освоения нового для ПЛА пр. 671РТМ района поставила сама жизнь, и походы наших лодок в Западную Атлантику должны быть регулярными. Поэтому способность ПЛА пр. 671РТМ решать в том районе штатные задачи была в течение почти шестидесяти часов проверена на К-244 по моему решению, на свой «страх и риск». Безопасность лодки во время того испытания была обеспечена непрерывной работой лучших специалистов и высокой готовностью резервных средств. То испытание прошло успешно. Экипаж К-244 убедился, что ПЛА проекта 671РТМ способна выполнять штатные задачи в условиях высоких температур Саргассова моря, а штатное торпедное и ракетное оружие боекомплекта безопасно по содержанию на борту ПЛ и боеготово.

Экипажу К-244 решить в том районе поставленные задачи помог опыт:

помог мой опыт прежних походов: двух походов (в должностях Начальника РТС и помощника командира) в район Восточного Средиземноморья летом, двух походов (в должностях помощника командира и старпома) – в экваториальную зону Индийского океана, и один поход, в должности старпома командира, - в Западную Атлантику, к полуострову Флорида. Такого опыта не было ни у кого в экипажах участников «Атрины»;

помог опыт и профессионализм других подводников, отмечу мичманов - техников М.Г.Шаихова и В.Ю.Ледянкина, на лодках других проектов побывавших, подобно мне, в жарких водах и в нашем походе мастерски обслуживающих своё заведывание.

Но тот опыт нам ещё надо было адаптировать, - ведь те походы совершены на лодках, значительно менее, чем К-244, насыщенных системами автоматики и прочей электроникой.

Мог быть использован и «готовый» опыт К- 324, - члены экипажа К-324 продолжали службу и могли содействовать обучению наших экипажей, как при подготовке похода, так и в самом походе (в частности, я был бы рад, если бы со мной в качестве наставника пошёл бывший командир К-324 В.Терёхин), - но о них командование словно забыло, их не привлекло, а опыт того сложного похода К-324 не был описан, поэтому и прочесть их рекомендации мы не могли. Впрочем, то же происходит и с опытом нашей «Атрины»

В конце мая 1987г., в ходе общего «Разбора похода», о положительном результате проведённых К-244 испытаниях я доложил Командующему Северным флотом адмиралу Капитанцу И.М., но какого-либо значения этому он не придал.

Полагаю, он, сугубо-«НЕподводник», попросту не понял, о чём идёт речь…

3. Готовность экипажей и кораблей к походу, уровень профессионализма экипажей и его реализация.

Поскольку условия в районе проведения ППО «Атрина» не были теми, в которых мы проводили боевую подготовку в Баренцевом море, и поскольку условия Саргассова моря были настолько тяжёлыми, что с ними не справились наши коллеги на К-324 в 1983г., а также потому, что ППО «Атрина» проходила после ряда происшествий и катастроф, свидетельствовавших о кризисе состояния работы по предотвращению аварийности, требовалась особенная подготовка к походу и всемерное усиление экипажей кораблей, отправлявшихся в Западную Атлантику.

К сожалению, такая работа если и была проведена, то лишь «на бумаге», для отчёта.

Подготовка кораблей к плаванию в необычных условиях не были привлечены конструктора и судостроители, которые могли бы дать нам наилучшие рекомендации.

Но поход пяти атомоходов в Западную Атлантику всё же прошёл безаварийно.

Опыт К-324 свидетельствует, что тот поход наши хорошие корабли совершили успешно не сами собой. Сложная техника, начинявшая корпуса наших лодок, успешно работала потому, что её умело обслуживали люди разных званий, специальностей, возрастов, национальностей, характеров, каждый, - индивидуальность, но все вместе составившие экипажи пяти лодок. В этой слаженной, успешной работе экипажей - заслуга их командиров, старпомов и замполитов, механиков и других командиров боевых частей и служб, заслуга вахтенных офицеров и вахтенных инженер - механиков.

Опыт службы на дизельных лодках позволил мне оценить уровень профессионализма экипажей атомоходов. Считаю, что высокий уровень профессиональной подготовки экипажей атомных подводных лодок обеспечила их подготовка в Учебном Центре ВМФ.

Но не все были одинаково хорошо подготовлены к походу. Многое зависит от личного отношения к профессиональной подготовке, от требовательности в этом командиров.

Были и ошибки в назначениях. Так, в экипаж К-244 изначально был назначен офицер, неспособный к подводной службе. Я это обнаружил и соответственно его аттестовал. Но, вместо того, чтобы перевести офицера на берег, - его с К-244 перевели на К-298. В походе та его неспособность не проявилось, но через пару месяцев по вине того офицера произошла серьёзная авария, корабль выведен из строя, и офицер был переведён на берег

Выявились (случайным образом) и серьёзные недоработки в проверке готовности экипажей к походу. Так, начальник медслужбы К-244 за несколько суток до выхода в море был списан с плавсостава по состоянию здоровья и в море не пошёл, при том, что ранее он вместе с экипажем прошёл плановое предпоходовое обследование и получил годность. Качество того обследования оказалось невысоким.

На этом факте мы тогда внимание не заострили, но о нём необходимо знать и его помнить, чтобы надлежаще исполнять руководства по подготовке экипажа к походу.

Большое значение для успеха подготовки корабля к походу имеет соответствующий настрой личного состава. Экипажи лодок стремились наилучшим образом подготовить свои корабли к походу, выполняли даже и несвойственную работу. Известно, что именно так, благодаря героическим усилиям экипажа, был отремонтирован дизель-генератор К-527 (командир - капитан 2 ранга Муратов Б.Ю.), как происходил ремонт буксируемой антенны К-244 (рассказ об этом «Сила убеждения» - на САЙТе К-244).

Эту, всегда непростую обстановку при подготовке корабля к походу, командование дивизии лишь нагнетало, притом чрезмерно, создавая напряжение в вопросах, не связанных с подготовкой к походу (таких, как уборка снега с территории, вывоз мусора).

В наибольшей степени такому давлению были подвергнуты командиры лодок. Работавший при подготовке похода в качестве представителя Главнокомандующего ВМФ вице-адмирал Н.Я.Ясаков такому «накручиванию хвостов командирам» способствовал.

Давление на командиров и дёргание по отвлекающим вопросам было «запредельно» настолько, что один из командиров лодок сказал командиру дивизии, что застрелит его.

Сравнив обстановку при подготовке к ППО «Атрина», с той, в которой готовились к боевым походам экипажи лодок М-90 Ю.С.Русин, К-21 Н.А.Лунин, М- 35 М.В.Грешилов, известной мне из рассказов участников тех походов, а также с обстановкой, в которой готовились подводные лодки к учению Противоавианосной дивизии (я лично принимал участие в том учении), приходится признать, что при подготовке к Операции «Атрина» командованием была создана обстановка, которая препятствовала лучшей готовности кораблей и экипажей, и провоцировала срыв похода.

И всё же мы готовились к походу, и приготовились, и поход состоялся!

Надо сказать, что после выхода в море обстановка в экипажах, наша повседневная жизнь стала значительно более спокойной и, если так можно сказать, - обстановка стала комфортной, по сравнению с тем, что было на берегу.

Этот спад напряжённости необходимо было учесть и не допустить его перерастания в исполнение служебных обязанностей, в «расслабление» при несении вахты.

Для этого на К-244 был организован специальный, не предписываемый каким-либо руководством контроль за содержанием отсеков и за качеством несения вахты.

На К-244 в том походе (как и при отработке задач боевой подготовки, и в других боевых походах) знание обстановки командиром, а также старпомом и командиром электромеханической боевой части, обеспечивал несложный «приём».

Он заключался в осмысленном и высокоэффективном использовании «Журналов замечаний», которые, как известно, ведутся в отсеках и на командных пунктах кораблей.

В свои «Журналы замечаний» командиры отсеков или командных пунктов после проведения осмотра записывают замечания, а также и указания по их устранению. Ведение таких «Журналов …» на подводных лодках предписано директивно, но далеко не везде эти «Журналы …» «работают» и приносят пользу.

Также известно, что офицеры «группы командования» (командир, старпом, замполит, механик), а также вахтенные офицеры и вахтенные инженер - механики ежедневно обходят корабль, осматривая отсеки и командные пункты корабля.

Полагаю, попытка взвалить на офицеров «группы командования» ответственность за состояние корабля и, тем самым, возложение на них ответственности за выявление недостатков в состоянии материальной части корабля, даже при высшей квалификации тех офицеров, стало бы ошибкой, поскольку, занявшись тем дублирующим контролем, те офицеры не смогут исполнить то, что должны делать персонально, помимо этого контроля, а это неизбежно привело бы к неудовлетворительному итогу исполнения ими основных, «штатных» обязанностей.

Суть организации той формы контроля на К-244, с применением «Журналов замечаний», состоит в том, что офицер «группы командования», прибыв в отсек или на командный пункт, осматривал не весь этот объект досконально, но осмотрел бы какую-либо его часть, обязательно нашёл недостаток и проверил: учтён тот недостаток в «Журнале замечаний» начальником проверяемого объекта, спланированы ли работы по его устранению? Если учтён и спланирован, - претензий к этому начальнику не было. После этого проверяющий лишь знакомился с содержанием «Журнала замечаний» и проверял качество несения вахты, и о результате проверки докладывал мне в установленное мной время.

Если же обнаруженный проверяющим недостаток не был отмечен в «Журнале замечаний», т.е., не был известен командиру отсека, - проверяющий был обязан об этом немедленно доложить мне, а я немедленно направлял в отсек «группу оказания помощи» в составе старпома и механика (на командный пункт – командира соответствующей боевой части), которые не только сами проводили тщательный осмотр отсека, но организовывали соответствующую деятельность подводников в этом отсеке. Старпом и механик при этом устраняли собственные недоработки в важнейшем. При этом же они и сами учились надлежаще работать, и командира отсека учили работать.

Подчеркну: за время моего командования подводными лодками аварий не было, а «группе оказания помощи» пришлось работать не более пяти раз. Таким образом, работала не «группа оказания помощи», а ОРГАНИЗАЦИЯ обеспечения контроля и безопасности.

При этом у меня была уверенность в том, что состояние каждого командного пункта и отсека мне известно достоверно, что оно - штатное, т.е., вполне безопасное.

Объективность фиксирования состояния корабля в «Журналах замечаний» и качество работы своих помощников я сам контролировал, ежесуточно (как предписано руководствами) осматривая подводную лодку, проходил корабль «от носа до кормы». При этом беседовал с теми, кто нёс вахту, знакомился со всеми «Журналами замечаний», а также достаточно тщательно осматривал одно из помещений. Подчёркиваю: одно, по моему выбору и без предварительного графика, - что исключало очковтирательство.

Дважды в сутки, в 11.35 и в 19.30, в Центральном посту я собирал командиров боевых частей и служб, которые лично мне (а не через старпома, который ежедневно в 18.30, проводил подведение итогов с ними) докладывали обстановку в их подразделениях. Командиров отсеков я заслушивал эпизодически, проверял же все отсеки ежедневно.

В процессе ежедневного осмотра корабля, а также в ходе тех кратких совещаний в Центральном посту я убеждался в работоспособном, бодром состоянии каждого из командиров боевых частей и служб (это важно!), а также напрямую, а не через старпома, получал от них информацию, и также напрямую давал им указания.

Организация использования «Журналов замечаний» на К-244 и система ежесуточных докладов исключала сокрытие бездеятельности, а также исключала фальсификацию и сокрытие информации, т.е., исключала именно то, что привело к гибели К-219.

Кроме того, такая организация использования «Журналов …» и докладов исключала сомнения и переживания о «побочных» последствиях правдивого доклада, т.к. вся информация о состоянии матчасти в соответствующем «Журнале …» учтена обязательно. Это исключало давление на экипаж лиц, заинтересованных в сокрытиях.

Важно, что состояние матчасти в том «Журнале …» фиксирует не «проверяющий», который что-то может и не обнаружить из-за кратковременности своего пребывания в отсеке или на командном пункте, но фиксирует именно тот, кто работает со «своей» матчастью постоянно, а потому знает эту матчасть досконально и лучше кого-либо.

Каждый из «группы командования» в определённое, назначенное мной время обходил корабль, контролируя состояние отсеков и несение вахты. Было организовано так, что ЕЖЕЧАСНО кто-либо из проверяющих заходил в каждый из отсеков ПЛ. Система обходов К-244 в море представителями «группы командования» дополняла установленные «Корабельными расписаниями» осмотры отсеков вахтой, позволяла дополнительно контролировать состояние подводной лодки и качество несения вахты, способствуя безопасности корабля.

Отмечу, что порядок, установленный на К-244, основан на открытости информации о содержании корабля и доступности документов, фиксирующих соответствующую деятельность должностных лиц. Это обязывало и командира, и старпома, и механика работать систематически и эффективно, т.е., не барствовать.

В том походе был реализован мой замысел организации «командирской вахты», - ответственной работы по управлению кораблём, в целом, которую выполняет командир и с разрешения командира иные лица, допущенные к управлению кораблём.

По тому замыслу, командир управлял лодкой, находясь в Центральном посту с 04.00 до 12.00 и с 16.00 до 20.00

Такой «расклад» позволял решить массу проблем. Назову лишь некоторые:

- подстраховка младшего из вахтенных офицеров, - вахтенного офицера 2-й смены;

- своевременная, за после каждого рабочего дня проверка документов, которые ведёт старпом и оформляет их по завершении суток, т.е., с 00.00 по 04.00 следующих суток;

- отсутствие необходимости в подмене для приёма пищи;

- возможность «в рабочем порядке» общаться с командирами подразделений (в 11.35 и в 19.30), т.е., возможность знать обстановку на корабле и своевременно влиять на неё;

- возможность лично проводить тренировки Корабельного боевого расчёта (КБР).

В том походе мне трижды пришлось обращаться за советом к подводникам, имеющим наибольший жизненный и профессиональный опыт, - я их называл «Военным советом». Такой метод выработки решения я взял «на вооружение» из совместной службы с И.Я.Петренко, в Индийском океане. Тогда И.Я.Петренко был командиром, я - старпомом, И.А.Белозерцев - замполитом, В.А.Новосёлов - механиком, а в «Военный совет», кроме этих офицеров, вошло несколько «рукастых» и «головастых» мичманов. Когда вышла из строя электролизная установка, тот его «Военный совет» помог найти возможность обеспечить корабль кислородом.

Мне же пришлось обращаться к своему «Военному совету» за помощью трижды: когда я счёл необходимым проверить способность ПЛ противостоять жаре, когда мы в подводном положении посреди Атлантического океана столкнулись с китом, и его останки набились в винт, и когда уже на завершающей стадии похода надо было справляться с приступом аппендицита, - третьи за поход, а лекарства были на исходе (израсходованы на две предыдущие операции).

Обращаясь за советом к опытным и высокопрофессиональным подводникам, коллегам, - но всё же подчинённым, я каждый раз ощущал и их поддержку, и их максимальную заинтересованность в том, чтобы мной было принято наиболее грамотное решение, которое обеспечивало бы успех нашего общего дела.

Выводы.
Большинство недоработок и ошибок, допущенных как в процессе подготовки похода, так и в процессе выполнения поставленных задач в море, и влиявших на безопасность и боеспособность наших лодок в ППО «Атрина», были теми, которые Е.Д.Чернов в работе «Тайны подводных катастроф» предложил классифицировать как КОМАНДНО-ШТАБНЫЕ ошибки.
Допущенные ошибки тогда не привели к тяжёлым последствиям лишь благодаря экипажам лодок, их добросовестности и профессионализму, включая выносливость.
Некоторые из тех ошибок не проявились лишь потому, что это выгодно противнику. Но это не означает, что те ошибки мы не должны выявить сами, чтобы их устранить.
Оценка каждого из обстоятельств операции «Атрина» и похода в целом должна быть выработана в результате дискуссии профессионалов. Проблема безопасности и боеспособности наших лодок, в том числе и при действиях в ППО «Атрина», «большинством голосов электората» не решается. Не могут её решить и «начальники», среди которых слишком много неквалифицированных и безответственных, тем более, что такие «начальники» сами порождали те проблемы, совершая КОМАНДНО-ШТАБНЫЕ ошибки.
Итог той дискуссии должен подвести специально сформированный ЭКСПЕРТНЫЙ СОВЕТ. Необходимо, чтобы в его составе преобладали опытные и успешные командиры кораблей, - командиры-наставники.

Такой СОВЕТ способен решать насущные проблемы Флота, притом делать это лишь в интересах Флота, работая добросовестно и квалифицированно.

Потому формирование того ЭКСПЕРТНЫЙ СОВЕТА – актуальнейшая задача.



Капитан 1 ранга в отставке, в Операции «Атрина» - командир К-244 Аликов В.И.

 

Обновлено ( 04.09.2013 07:22 )