III.
Как показали первые недели плавания, экипаж у Кислицина был подготовлен неплохо. Расчет главного командного пункта (ГКП) работал слаженно. Только штурман — капитан-лейтенант Пандин, тоже москвич, — казался каким-то напуганным, безынициативным. С ним надо построже. И еще пытается спорить, учить. Сопляк!
А спор вышел па подходе к проливу, который Вячеслав Германович форсировал уже с десяток раз. Штурман настаивал на всплытии под перископ для определения места по маякам, как того требовала инструкция. Но Вячеслав Германович знал, что необходимости в этом нет. Инструкции, по его твердому убеждению, пишут перестраховщики и кабинетные «крысы», которые давно отстали от жизни и не учитывают появления на кораблях новых приборов и способов определения места. А всплывать на подходе к узкости под перископ, — значит, обнаружить себя. Тут же какой-нибудь Джон, как говорится, сядет на хвост, и тогда успешное выполнение задач боевой службы будет под вопросом. Нет, на этот раз обойдемся без маяков. Ему, как никогда, нужен был полный успех.
Вячеслав Германович, как всегда на командирской вахте в ночное время, развалясь, с закрытыми глазами восседал в кресле посередине центрального поста (ЦП). А это значит, что все идет как надо, все на своих местах. Полный порядок. Он в этом не сомневался. В такие минуты ему казалось, что он полновластный хозяин не только на корабле, но и в океане, и ему подчиняются и ветры, и течения, и приливы с отливами. Мощь корабля давала для таких мыслей все основания.
Посапывают приборы, идут плановые доклады... До форсирования узкости еще два часа хода. Кислицин отдыхает в каюте.
От внимания Вепрука не ускользнуло, конечно, то, что после их разговора со штурманом из центрального поста тут же шмыгнул вниз лейтенант Зарубин - командир электронавигационной группы. «Побежал докладывать командиру», — подумал Вячеслав Германович. И был прав.
Через некоторое время и ЦП стремительно поднялся Кислицин и сразу же прошел в штурманскую рубку. Еще через пару минут прозвучала его команда! «Боцман, всплывать на глубину 100 метров». И ПЛ, находившаяся на глубине
Но не таков был Вячеслав Германович, чтобы с ним не считались. Не поднимаясь с кресла, не открывая глаз, немного поразмыслив, он скомандовал: «Боцман, задержаться на 130». Команда была немедленно исполнена.
Но побеседовать с Кислициным о правилах хорошего тона Вячеславу Германовнчу на этот раз не удалось. Через мгновение ПЛ ударилась обо что-то носом и задрожала, как телега при езде по ухабам.
«Стоп турбина, продуть среднюю, аварийная тревога, всплывать на перископную глубину, осмотреться в отсеках!» - четко и твердо командовал Кислицин. А когда, побледневший как полотно, Вепрук пытался что-то возразить, не обращая на него внимания, бросил вахтенному офицеру: «Записать в вахтенный журнал — в управление кораблем вступил командир капитан 3 ранга Кислицин», — и продолжал делать свою непростую работу.
Все отсеки доложили о том, что замечании нет.
На этот раз за своё головотяпство люди отделались легким испугом. Это потом у многих из них похолодеет в груди при мысли о том, что могло бы случиться в одном из самых цветущих уголков планеты.
Разбор происшествия показал, что ПЛ оказалась чуть-чуть левее рекомендованного курса, в стороне от оси глубоководного желоба, но этого как раз могло хватить, чтобы удариться на полном ходу «лоб в лоб» об отвесную подводную скалу.
Появление Кислицина в ЦП спасло корабль от гибели. Подводная лодка только, слегка коснулась днищем грунта, получив незначительные повреждения легкого корпуса.
