Все члены нашего экипажа старались закрепить теоретические знания, полученные в Учебном центре ВМФ, изучить материальную часть своего заведования, а также и устройство корабля. При этом, в меру своей квалификации, участвовали и в испытаниях материальной части заведования. Этот процесс мы с В.А.Тяганяном «подогревали» содержательными ежедневными подведениями итогов с наглядным отражением успехов и неудач, жёстким и качественным планированием.
Командование и флагманские специалисты бригады не во всём нас поддерживали. Иногда приходилось осаждать ретивых «штабных», когда их активность уводила экипаж от корабельных дел.
Надо сказать, что на этапе окончания строительства К-244, при проведении швартовных, заводских ходовых и Государственных испытаний у нашего малоопытного экипажа сложились хорошие отношения с судостроителями, - специалистами Адмиралтейских верфей. И хотя ответственный сдатчик Герловин Юрий Николаевич, слыша просьбу о такой организации работ, которая позволяла специалисту экипажа учиться у «заводчанина» в обслуживании будущего заведования, обычно ворчал: «Мы – продавцы, вы – покупатели. Чем вы бестолковее, тем нам легче сдать вам корабль», - он всегда помогал нам в обучении. Таким образом, за полгода совместной работы со специалистами Адмиралтейских верфей экипаж освоил свою матчасть и прошёл хорошую практическую подготовку. Отмечу, что и в пункте базирования К-244, в Западной Лице, весь личный состав экипажа продолжал учиться у представителей судостроительной промышленности, осуществлявших гарантийное обслуживание кораблей.
В Ленинграде экипаж разместили в казарменном помещении вышеназванной бригады.
При том, что семейным подводникам должны были предоставить жильё и для семей, этого не было сделано. Офицеры и мичманы разместились в общежитии, которым называли часть казармы. Какого-либо «свободного времяпрепровождения» не было хотя бы формально. В бригаде нас кормили хорошо, но и нарядами камбуз не забывали «угощать». Вещевое обеспечение также было на достаточно высоком уровне (бригада обеспечиват «новостройку» инвентарным вещевым и проч. имуществом). Чтобы экипаж не скучал, командование ЛенВМБ и бригады время от времени устраивали нам смотры и проверки (в частности, проверку физической подготовки).
В бригаде мне предоставили огромный кабинет, с прекрасным видом на канал Грибоедова. В кабинете мы «разместились» вдвоём с замполитом и в редкие минуты «отдыха между боями» мечтали его приватизировать.
Я представился Генеральному директору Адмиралтейских верфей Александрову Владимиру Леонидовичу, - он совсем недавно вступил в эту должность, и наш корабль был его первым атомоходом в должности (правда, параллельно с нами Адмиралтейские верфи завершали строительство, по крайней мере, двух кораблей: плавучей ракетной базы и дизель-электрической подводной лодки, на экспорт. Но я знал, что нашему кораблю Александров В.Л.уделял особое внимание, и нередко сам проводил «планёрки»). Должен сказать, что помощь в решении административных вопросов мне оказывал Гарри Львович Небесов, референт Александрова В.Л.
Командир бригады В.Печалин представил меня командиру Ленинградской Военно-морской базы адмиралу Владимиру Александровичу Самойлову, в прошлом – подводнику. Кабинет командира ЛенВМБ, окнами выходивший на Дворцовую площадь, произвёл на меня большое впечатление своей роскошью.
Адмирал В.А.Самойлов был немногословен.
Узнав, что у меня трое детей, и моя семья живёт в квартире родственников, в Ломоносове, В.Самойлов поручил комбригу В.Печалину оказать содействие в том, «чтобы командир жил поближе к кораблю», а мне поставил задачу: обеспечить организованность и дисциплину экипажа. О состоянии корабля, - ни слова.
После встреч с этими двумя руководителями высокого ранга я ещё раз убедился, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Этим соображением поделился и со своими ближайшими соратниками.
Представился я и Председателю Комиссии Государственной приёмки К-244 капитану 1 ранга Русакову Сергею Ивановичу, бывшему командиру головной АПЛ К-524 пр.671-РТМ. Я был доволен тем, что столь опытный и грамотный подводник будет руководить мной во время проведения Государственных испытаний.
Хорошее взаимодействие с С.И.Русаковым началось без промедления, с уточнения состава Комиссии, формируемой для проведения Государственных испытаний К-244 и приёма в состав Военно-морского флота.
С.И.Русаков знал, что на лодках – наших предшественницах, проявились проблемы в Боевых информационных управляющих системах (БИУС) и в аппаратуре опознавания, но принудить «промышленность» к тому, чтобы устранить даже известные «замечания» не удаётся. Поэтому по моей просьбе С.И.Русаков решил усилить Госкомиссию, в дополнение к «штатному» составу включить в её состав соответствующих специалистов.
Требуемый специалист по БИУС был мне известен: капитана 1 ранга Величко Игорь Фёдорович, преподаватель Учебного центра ВМФ. Его и включили в состав Госкомиссии.
Другого специалиста мы просили назначить по усмотрению руководства Радиотехнического управления Северного флота, и дали в штаб Северного флота соответствующую телеграмму.
В полдень 9 июля 1985 года К-244 была спущена на воду, с митингом и разбитием бутылки «Шампанского» о корпус в районе винта, с подкладыванием монеток под колёса тележки, на которой лодку со стапеля сборочного цеха перекатили в зачехлённый «спусковой» плавдок.
Поэтому в воду, в полном смысле этого, лодка при этом не попала.
В плавдоке лодка находилась у стенки завода до полуночи. Когда чуть стемнело (ещё был период «белых нолчей»), плавдок вывели на специальное глубокое место посредине Невы, называемое ЯМОЙ, и там погрузили. Таким образом, К-244 коснулась воды в 02.30 10 июля 1985г.
Разбитием бутылки «Шампанского» о рубку лодки и криками «Ура!» мы отметили касание корпусом воды. Помню, что со мной при этом были замполит Тяганян В.А., командир БЧ-5 Колесник В.А., боцман Чалый И.П., матросы - «боцманята» и ещё несколько человек из нашего экипажа.
