«Разведчик» рассказал об опыте и вариантах правильного поведения.
Перескажу лишь один из его вполне серьёзных инструктивных рассказов.
Заместитель начальника Учебного центра А.С.Гончаров начал его с напоминания о том, что все беды всех Учебных центров происходят только от «переменного» состава. Поэтому в Палдискии Учебный отдел планировал занятия и перемещения экипажей так, чтобы у них не могло быть встреч с генералом армии Говорова В.Л.
И всё же однажды такая встреча произошла.
Один из обучающихся экипажей строем под командованием старпома (и никак не ниже!) перемещался из одного учебного корпуса в другой, с одного занятия на другое. Поскольку некоторые участки маршрута проходили вне помещений, как и «положено», обучаемые подводники были в шапках («по сезону»).
Впереди экипажа бежал секретчик, шустрый матрос. Он тащил тяжёлый чемодан с книжками и тетрадками, чтобы раздать их до начала занятия.
В коридоре, соединявшем учебные корпуса, тот экипаж неожиданно встретился с генералом армии Говоровым В.Л. и сопровождавшими его лицами, оказавшимися здесь из-за какого-то изменения их плана.
Бежавший впереди секретчик так спешил, что генеральские лампасы увидел слишком близко. Поскольку ответвлений «вбок» от коридора там не было, а сзади надвигался грозный старпом с экипажем, - матрос ретироваться не смог.
Удерживая громоздкий и тяжёлый чемодан в левой руке, матрос остановился, развернулся, встал «во фронт», замер и из-под нахлобученной шапки тревожно следил за приближением малиновых лампасов.
Для всех, в том числе для старпома, остановившего экипаж при обнаружении встреченной опасности и внимательно следящего за действиями «своего» матроса, было загадкой, где же тот научился этаким вывертам? Скорее всего, действиями секретчика управляла «память на генном уровне», - навыки предков, во времена матроса Чижика оборонявших Севастополь. Тогда ведь подводных лодок и их разумных порядков ещё не было...
Надо сказать, что «вжимание в переборку, чтобы освободить дорогу начальству», принято у надводников. На подводных лодках эти шараханья с дороги начальства и очумелые «вжимания во что ни попало » опасны, поскольку на подводных лодках «стены» - это сплошь краны, переключатели и проч., и нажимать на это оборудование спиной ни в коем случае нельзя. Потому матросов – подводников тем манерам надводников не учат.
Привыкнув ходить по пустым коридорам Учебного центра, обсуждать текущие проблемы, и вдруг обнаружив впереди «народ», - генералы смолкли, и с настороженным интересом приближались к замершему «народу».
И «народ», неожиданно наткнувшийся на студентов, сплошь в штанах с лампасами, тоже безмолвствовал.
До этого момента обучаемые генералы и подводники подумывали, что все они обучаемые, как бы коллеги. Но в этот момент они вдруг поняли, что вовсе они и не коллеги.
Коленки матроса-секретчика подгибались и препротивно вибрировали. Левая коленка, упираясь в чемодан, выстукивала по его картонной крышке неритмичную дробь, хорошо слышную в тишине коридора.
При том, что коридор был широким и позволял свободно разойтись даже двум строям, по мере приближения генералитета матрос всё более вжимался в стену. Чемодан как бы выдвигался вперёд, удержать его в левой руке становилось всё труднее. Вибрирующую подгибающуюся левую коленку чемодан подпирал слабо. Правая коленка свободно «гуляла» в пределах широкой флотской брючины. Но главная проблема была в правой руке. Она была совершенно свободна, т.е., явно не при деле, потому её надо было куда-то деть. Приложить к головному убору и исполнить приём воинского приветствия? Но возможно ли это, когда в другой руке чемодан, ещё и выставленный вперёд? И бросить этот чемодан нельзя, ведь в нём «секреты», а недалеко старпом…
Когда до штанов с лампасами осталось пять метров, - правая рука матроса взметнулась вверх, как для того, чтобы приложить расправленную ладошку к виску, оттопырить локоть и замереть, пожирая глазами любимое начальство. Но те же гены, доставшиеся матросу от сообразительных предков, вдруг вспомнили, что любимая тема занятия каждого генерала, - исполнение строевого приёма: отдания воинской чести вне строя, в головном уборе, без оружия. За исполнение этого приёма каждый генерал способен сделать сотню замечаний любому. А тут вон сколько таких генералов! Съедят! А старпом доест, если что-нибудь останется…
Всё это за микросекунды соображал, - но не мозг, а соображали гены матроса. Это по их команде рука матроса сорвала треух, доставшийся по наследству, и прижала его к подгибающейся коленке. Теперь у матроса ничего не болталось, всё было сжато и прижато: и руки, и коленки … Лишь светлый чубчик топорщился. Гены подсказывали ещё и поклониться «в пояс», - но с тяжёлым чемоданом в вытянутой руке это грозило падением…
Проходя мимо обесшапленного матроса, генералы – народ бывалый, сочли, что они чего-то не понимают. «Ох уж эти флотские! Но ничего, и мы научимся ихним порядкам. А как выучимся, - зададим им перцу!».
Генерал армии Говоров В.Л. перед подчинёнными генералами, а те генералы – перед своим всемогущим начальником действовали, каждый, максимально – адекватно ситуации.
Выяснять у матроса нововведение по части воинских приветствий не стали, но продемонстрировали способность блюсти этикет. На те действия матроса отреагировали, на как на должное, демонстрируя понимание. Хорошо ещё, что генералы были без головных уборов, и, проходя мимо обесшапленного матроса, не смогли проявить, что и они могут выполнить и флотский приём воинского приветствия. Матросу генералы лишь кивнули
Так генералы и сопровождавшие их начальники Учебного центра продемонстрировали, что высоких должностей достигли не случайно, но потому, что умели сдерживать свои эмоции и «не высовываться» лишний раз.
Старпом видел, что мимо его матроса генералы прошли мирно и за его странные действия замечаний не делали. Современный старпом ракетоносца знал, что главным в военной службе было и остаётся единообразие.
