О коротком жизненном пути К-244, об обстоятельствах, влиявших на службу первого командира этой АПЛ и о некоторых эпизодах первых трёх лет этой службы (октябрь 1983г. – октябрь 1986г.)
Закладка подводной лодки К-244 на стапеле Адмиралтейских верфей состоялась 25 декабря 1984 года.
Приказом № 0968 от 08.10.1983г. Главнокомандующего Военно-морским флотом СССР капитан 2 ранга Аликов Владимир Иванович, - автор этих строк, был назначен командиром войсковой части 10448 – основного экипажа атомной многоцелевой подводной лодкой К-244 проекта 671-РТМ.
Надо отметить, что комплектование экипажа офицерским составом противоречило требованиям Директив Главного штаба ВМФ, не только установившим требования к назначаемым на «новостройку» офицерам, но предписывающим первыми назначить в формирующийся экипаж командира, замполита и механика, чтобы уже они вели подбор остальных офицеров. В наш экипаж я был назначен на должность предпоследним, а замполит последним, в декабре 1983г., когда экипаж уже прибыл в Учебный центр ВМФ и приступил к обучению.
Нарушение командованием Северного флота (Управлением кадров СФ) порядка комплектования офицерского состава экипажа породило проблемы, которые пришлось решать позже. Кадровики нередко делали своё дело вне связи с корабельной службой, чем создавали для этой службы проблемы. Словно у нас мало реальных проблем.
Чтобы быть понятым правильно, вкратце поясню эту мысль.
Обстановка на активно действующем корабле всегда выявит посторонних, таких, кто не соответствует профессии подводника, но создаёт угрозу ненадлежащим исполнением должностных обязанностей. В нашем экипаже при его формировании оказалось три таких офицера, притом на «ключевых» должностях..
Не менее года пытаясь изменить их служебные привычки и наклонности и не достигнув требуемого результата, я оказывался в положении, когда было необходимо убирать тех офицеров с корабля (из состава экипажа). Это я проводил в порядке переназначения, аттестовав их к использованию на должностях, не связанных со сложной техникой и с управлением персоналом. Считаю, что так они уходили наименее болезненным для них способом.
Одним из таких офицеров оказался первый старпом К-244.
Его назначение в 1983г. на «новостройку», в формирующийся экипаж К-244 произошло вне связи с моим мнением (я был назначен позже старпома), при этом вопреки запрету, установленному руководствами (старпом пришёл с Командирских Классов, а ранее неуспешно прослужив на дизельных лодках Черноморского флота).
Видя, что мой старпом «не тянет», неисполнителен и не может выправиться, в 1986 году я аттестовал его к переводу с подводной лодки на менее ответственную должность, не связанную с управлением личным составом. Старпом согласился с моими оценками его службы. Командир дивизии к той аттестации отнёсся нейтрально, но начальник Управления кадров Северного флота В.Смарагдов вызвал меня и при замкомдиве Ю.Шамшуре в резкой форме «покритиковал» за такую мою аттестацию старпома, за то, что я «не берегу и не выращиваю кадры». Конечно же, с командиром «новостройки» и «нового формирования» - экипажа при первой встрече начальник Управления кадров Северного флота должен был вести не такой разговор, во всяком случае, должен был не свести тот разговор лишь к бурному выражению претензий по поводу старпома.
В.Смарагдов безусловно знал, что он не прав, ведь, помимо моей «Аттестации» на старпома К-244 он навер-няка изучил и «Личное дело» этого офицера, где указано, что до назначения на «новое формирование» офицер был старшим помощником командира средней подводной лодки (дизель – электрической) на Черноморском флоте.
В «Личном деле» этого офицера было указано, что несколько лет назад по его недосмотру погиб матрос, а через полтора года по подобной причине погиб ещё один матрос. За каждое из тех происшествий офицер был строго наказан. Но в связи с солидным его возрастом этого офицера всё же отправили на командирские классы, с условием, что на Черноморский флот он не вернётся! По-видимому, так «Черноморцы» улучшали показатели в обеспечении безопасной службы матросов. Своё обещание офицер сдержал. Оканчивая Командирские Классы, он заявил, что желает служить на «новом формировании» Северного флота. Таких желающих было мало, поэтому «желание» того офицера кадровики удовлетворили даже при том, что такое назначение запрещено директивно. Они воспользовавшись согласием командира 33 дивизии Ясеновенко В.Г., которого об этом, в свою очередь, попросил С Монахов, покорённый компанейством своего однокашника по Классам – моего будущего старпома.
В.Смарагдов знал также, что руководящие документы запрещали назначать того (такого) офицера старшим помощником командира в формируемый Северным флотом экипаж атомной подводной лодки. Но начальник Управления кадров Северного флота пытался «перевернуть ситуацию с ног на голову», взвалив ответственность на меня за тот «подарок», который, с подачи Черноморцев, мне вручили кадровики, этим нарушив объявленный Инструкцией порядок формирования экипажа «новостройки».
Подчеркну: проблему формального несоответствия этого офицера требованиям руководств: я не «заострял», не ссылался и на неудовлетворительную прежнюю службу этого офицера на Черноморском флоте. Я исходил из оценки службы того офицера на К-244, когда при каждом моём отсутствии он, старший помощник командира, лишь дезорганизовывал экипаж и сам нарушал порядок. Я, командир, не имел права мириться с этим, рискуя вверенными мне подчинёнными и кораблём, оставляя за себя такого офицера, с полномочиями своего старпома.
При том, что я много времени и сил отдавал обучению экипажа, в том числе офицеров, включая старпома, и с целью обучения подчинённых проводил детальные разборы учений, тренировок ГКП и КБР (что было далеко не на каждом корабле!), и при том, что я несколько месяцев работал за старпома сам, а его откомандировал в Западную Лицу, чтобы сдать зачёты для получения допуска к самостоятельному управлению подводной лодкой (допуск он так и не получил), упрёк в том, что я «не выращиваю кадры», был явно необоснованным, надуманным
