Из книги Виктора Петровича Темнова «Моя жизнь, служба, судьба».
Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
( Из молитвы оптинских старцев).
Детство, юношество.
Родился я
Отец, Темнов Петр Игнатьевич, имевший 4 класса образования и прошедший всю Великую Отечественную войну, работал на Горьковском автомобильном заводе, на конвейере, где собирали правительственные автомобили «ЗИМ», а затем «Чайку».
Мать, Темнова Ираида Георгиевна, имевшая средне-техническое образование, работала в отделе озеленения ЖКХ района и занималась посадками цветов, клумб, декоративных кустарников и деревьев в скверах и парках нашего Автозаводского района.
Мой дед по отцовской линии Темнов Игнат Никифорович – крестьянин, проживал в селе Богородское Духовницкого района Саратовской губернии. Семья была большая, 12 детей. Мой отец был самым младшим, он родился в 1919 году. Хозяйство было большое: две лошади, два быка, овцы, куры и т.д. Чтобы прокормиться, трудилась вся семья от рассвета до заката. Дед был очень трудолюбивым, на все руки мастер, и его уважали в селе. Но в 1921 году пришла беда – страшный голод, поразивший все Поволжье… Скот погиб от бескормицы, а тут ещё продразвёрстка… Родители моего отца умерли, по существу, голодной смертью…
Моего осиротевшего отца от голодной смерти спасли его сестры, которые уже были замужем. С 4-х лет отец работал подпаском, пас хуторской скот. За это его кормили. Когда он подрос и окончил 4 класса церковно-приходской школы, его с разрешения колхозного схода отдали старшей сестре Анне Игнатьевне…
Грянул 1941 год и
Мой дед по материнской линии Капс Георгий Моисеевич родился в 1886 году в Соединенных Штатах Америки в штате Филадельфия. К моему глубокому сожалению, я о нем мало что знаю, хотя он умер в 1954 году, когда мне было 5 лет. Родители мне о нем почти ничего не рассказывали по известным причинам, а когда я вырос, сам не расспрашивал, о чем сейчас сильно жалею.
В 35 лет мой дед узнал в Америке о том, что в Советской России в 1921 году объявили о новой экономической политике (НЭП), чтобы возродить в стране утраченное за годы гражданской войны хозяйство. В Америке в то время начинался кризис в экономике, и Россия в то время для некоторых американцев представлялась государством больших возможностей и громадного рынка. Мой дед рискнул. Продал все, что у него было, и со своим компаньоном по бизнесу отправился покорять Советскую Россию. Он поселился в городе Ставрополь-на-Волге, (нынешний Тольятти), построил там лесопилку и начал развивать свой бизнес, как сейчас модно говорить. Когда он принял советское гражданство, я не знаю. В 1923 году он женился на моей бабушке, Вере Ивановне Лазаревой, и в 1924 году родилась моя будущая мама Ираида Георгиевна.
По воспоминаниям моей мамы Георгий Моисеевич был очень образованным человеком, он знал несколько языков, великолепно ориентировался в мировой литературе, обладал прекрасной памятью. Ему сразу выделили в 4-х этажном каменном общежитии комнату, где он и проживал со своей семьей.
От моих дедов я унаследовал крепкое здоровье, хорошую работоспособность, стремление все сделать своими руками и целеустремленность в доведении любого дела до конца.
Как и многие дети того времени, я ходил в ясли, а затем - в детский сад.
В 1956 году я пошел в школу, и, в 1964 году окончив 8 классов с хорошими оценками, поступил учиться в ПТУ № 25 нашего района по специальности - электрик по ремонту промышленного электрооборудования.
Но мне не хотелось отставать от своих товарищей, а хотелось учиться дальше, чтобы получить высшее образование и стать инженером, (стать человеком, как тогда говорили). Поэтому в том же 1964 году я продолжил учиться в вечерней школе рабочей молодежи № 20 нашего района, параллельно учась в ПТУ. В то время такое совмещение в учебе запрещалось, но, очевидно, не очень строго, и по ходатайству моей мамы я учился сразу в 2-х учебных заведениях: в ПТУ и в школе.
Кроме того, я с интересом занимался в судомодельном, а затем автомодельном кружках Дома пионеров и Дома культуры школьников, увлекался филателизмом, собирая почтовые марки. Занятие филателизмом помогло мне очень хорошо изучить и знать всемирную географию. Дома я мастерил модели судов, парусников и любил пускать их в прудах нашего районного парка культуры и отдыха. Затем мною завладела любовь собирать радиоприемники на транзисторах, и я обменял все свои марки на кучу радиодеталей. Все это в дальнейшем и определило мою судьбу, когда я поступил в Высшее Военно-морское училище радиоэлектроники им А.С.Попова в г. Петродворце.
В 1966 году я с отличием закончил ПТУ по выше упомянутой специальности и, получив 3-й разряд, пошел работать на Горьковский автомобильный завод (ГАЗ) в цех «Шасси-2» электриком. В этом цеху выпускали части переднего и заднего мостов ко всем автомобилям ГАЗа.
Моя зарплата составляла 90 руб. в месяц, которую я полностью отдавал родителям. В тот время отец получал около 120 руб., спиртными напитками он не злоупотреблял, мама получала около 70 руб, сестра училась в школе, и мы жили как средняя рабочая семья, но уже в другой, большой и просторной, коммунальной квартире со всеми удобствами и с горячей водой, где имели уже 2 комнаты. Раньше в этих квартирах в конце в 30-х годов жили иностранные специалисты, строившие Горьковский автомобильный завод, (бывшее название – завод имени Молотова. Помните автомобили с маркой «ЗиМ»). В бригаде электриков нашего цеха меня приняли хорошо. Работа мне нравилась, она была интересна, тем более, что в цех стали поступать станки с ЧПУ (числовым программным управлением). Авторитет мой постепенно рос, и меня стали уважать за мою самостоятельность, ответственность и аккуратность в работе, поручали мне сложные задания. Работать приходилось
Я продолжал учиться в 11-м классе вечерней школы и в 1967 году успешно ее окончил. В этом же году я пытался поступить в Горьковский политехнический институт на электротехнический факультет, но не прошел по конкурсу, (тяжело было тягаться с ребятами, которые заканчивали в то время школы с математическим уклоном). Но я не оставил свою мечту получить высшее образование по моей «электрической» специальности и пошел на подготовительные курсы от Политехнического института, продолжая работать на ГАЗе, увлекаться автомоделизмом, собирать радиоприемники на транзисторах, играть в хоккей, (даже за цеховую и заводскую команды), и в футбол. Кроме того, я с удовольствием помогал родителям работать на огороде, выращивать картошку и др. овощи.
Такая занятость и нагрузка закалили меня, и в дальнейшей жизни я справлялся со многими жизненными трудностями. Я до сих пор не могу отдыхать. Даже на отдыхе стараюсь найти себе работу.
1968 год круто изменил мою судьбу. Как-то в разговоре о моем дальнейшем жизненном пути мне мама посоветовала поступить в какое-нибудь военное инженерное училище. Ведь в то послевоенное время военных людей уважали, они жили на полном государственном обеспечении, им давали жилье, а после ухода в запас они получали неплохую пенсию. Я задумался. Мне исполнилось уже 18 лет, но меня почему-то не вызывали в военкомат повесткой для службы в армии, и весной этого года я сам прибыл и «сдался» военкому. В военкомате один служащий, побеседовав со мной, посоветовал мне поступать во ВВМУРЭ им А.С. Попова, который находился в Петродворце вблизи г. Ленинграда. В то время у меня не было никакого представления ни о военной службе, ни о военных инженерных училищах, (мама мне посоветовала поступить в высшее военное железнодорожное училище, прочитав о нем где-то в газетах). В моем роду никогда не было военных, разговоры и воспоминания о войне отец не любил, и я не имел никого представления о жизни военного офицера. А здесь, в этом предложении поступать в высшее, да еще военно-морское, да еще радиоэлектроники училище, стать военно-морским офицером, одеть самую красивую военную форму с кортиком на боку всколыхнуло во мне все мои мечты, фантазии и романтику о море, о белых парусах, о новой интересной науке – радиоэлектронике.
В военкомате мне сказали, что заявок на это училище у них не было, и мне вначале было отказано. Но моя настойчивость, мое желание учиться именно в этом училище и поддержка того служащего из военкомата помогли добиться направления на учебу. Я всегда с благодарностью вспоминаю того служащего из обл. военкомата, круто изменившего мой жизненный путь.
В начале лета
В училище я не расставался с транзисторным радиоприемником, который я смастерил еще на «гражданке» и который помещался в коробочке размером со спичечный коробок. Я его прятал во внутренний карман, который специально пришил к робе (так называлось рабочее платье на флоте), вставлял наушник в ухо и слушал мою любимую радиостанцию «Маяк» в свободное от учебы время и на физзарадке.
Моряков на Руси всегда учили на совесть! В душе я всегда был и остаюсь романтиком, и это помогало мне в жизни преодолевать все трудности.
Учеба в училище, корабельная и штурманская практика на учебном корабле «Бородино» с походом вокруг Европы, суровая морская практика, интересные дисциплины, прекрасные преподаватели, преодоление тягот и лишений военной службы, строгое выполнение распорядка дня, требовательность в учебе, воинская дисциплина, крепкая курсантская дружба, взаимовыручка, чистота взаимоотношений и честность, самостоятельность и ответственность в принятии решения - все это мне нравилось и увлекало. Приходилось много трудиться, но этого я не боялся.
С большой теплотой я вспоминаю нашего командира роты капитана 3 ранга Белячкова Геннадия Ивановича, который заменил нам и отца, и мать. Он был у нас прекрасным воспитателем, психологом, требовательным и заботливым, прекрасным моряком, выведшим нас впервые в море, в Финский залив, на 6-и весельных ялах. Это была наша первая морская практика. А как он переживал за нас на экзаменах! У нас все курсанты нашей роты успешно переходили на следующий курс.
Мой первый выход в море на подводной лодке.
Лето 1970 год. Корабельная практика на 3 курсе для нас была спланирована в 4-й эскадре подводных лодок в г. Полярном. В состав эскадры входили дизельные торпедные подводные лодки пр. 641. Подводные лодки эскадры несли суровую боевую службу по всем морям и океанам Земли. Нас распределили по 4 человека на подводные лодки одной из 4-х бригад, входивших в состав эскадры. В море брали по 2-3 курсанта. На один из выходов в море меня прикомандировали в службу РТС дублером- радиометристом. В море выходили на 5 суток для подтверждения линейности экипажа, но этого мне хватило для того, чтобы сделать для себя правильный выбор, где служить по окончанию училища.
Дизельная лодка в своих полигонах погружалась редко, так как это было связано с необходимостью снаряжать регенерацию для получения кислорода, с переключением дизелей на подводный ход, использования подводного гальюна, выбрасыванием мусора и пищевых отходов за борт и др. бытовые трудности. Все плавание в основном проходило в надводном положении, с подходом к побережью для ловли трески на «самодур», (это такая специальная снасть для ловли трески на голый крючок). Погружались в подводное положение только один раз на несколько часов в дневное время. Все подводники дизельных лодок были прекрасно подготовлены, обучены и хорошо приспособлены к жизни в таких условиях. В Баренцевом море стояла прекрасная погода, слегка штормило, но в последний день плавания налетел сильный шторм. В нашем суточном плане боевой подготовки погружения в подводное положение не было, и мы ходили в надводном положении в назначенном нам полигоне. Хотя командир лодки и выбирал щадящие курсы, (когда лодку меньше кидает), все равно это для меня стало сущим адом и сильным потрясением. Многие подводники, привыкшие к такой качке, вели себя очень мужественно и несли свою вахту и за тех, кого укачало. Меня жутко тошнило, хотя тошнить уже было нечем, я упал на палубу за приборами своего заведования и не мог подняться. В это время мне все было безразлично, не хотелось жить и хотелось выброситься за борт, на все было наплевать. Тошнило и от выхлопных газов дизелей подводной лодки, засасываемых через верхний рубочный люк, и от свежего морского воздуха, пахнущего йодом и морскими водорослями, и от запахов приготовленной пищи и еще чего-то противного. В иногда просыпавшемся сознании я все время ждал времени окончания полигонного времени, когда мы сможем пойти в базу и спрятаться от больших волн.
Очнулся я и пришел в себя, когда лодка уже входила в Кольский залив и проходила узкость. Сойдя на берег, я готов был целовать землю. Меня качало на берегу еще 2-е суток, и даже когда я спал. Наша практика на дизельных подводных лодках продолжалась 30 суток, но в море я больше не выходил.
Возвратившись в училище, я твердо решил для себя, что служить надо на атомных подводных лодках, которые меньше ходят в надводном положении. На 5-м курсе я был направлен на стажировку на атомную подводную лодку первого поколения пр.675 в Западную Лицу. Там на выходе в море мы тоже попали в шторм, но вскоре погрузились в подводное положение, где на глубине
Всю свою службу я с огромным уважением относился к морякам с дизельных подводных лодок, к этим пахарям моря, к этим мужественным людям, перед которыми всегда хочется снять шапку и низко поклониться.
В пятидесятых и шестидесятых годах эти подводные лодки ходили на боевую службу и в Средиземное море, и на Кубу, и в Тихий, и в Индийский океаны. Основной путь они преодолевали в надводном положении в штормы и непогоду и часто приходили в базу без части легкого корпуса, на них было жалко смотреть. Я видел такие подводные лодки на боевой службе в Камрани.
Из нашей 15-й роты на дизельных подводных лодках служили: Миша Валицкий, (сейчас он доцент в училище подводного плавания), Юра Могильников, Миша Снигирев, Саша Лазыкин, Виктор Пронин, Володя Иванов, Володя Ракитянский, Олег Аксенов, Володя Аксенов, (это однофамильцы), Виктор Назаркин и другие ребята, извините, если кого-то не назвал.
Один раз
Служба на Северном Флоте
В 1973 году я с отличием окончил училище и по моему выбору как отличника учебы меня направили служить
302-й экипаж являлся 2-м экипажем подводной лодки «К-87», и поэтому оба экипажа этой подводной лодки проживали в одной казарме на одном этаже. Так было принято на флоте, поселять 1-й и 2-й экипажи одной подводной лодки вместе. В то время «К-87» проходила средний ремонт на СРЗ-10 в г. Полярном, и поэтому 302-й экипаж занимал весь этаж казармы 11-й дивизии.
Кто бы мог подумать, что через несколько лет я буду служить именно в экипаже «К-87», и пройду путь от командира БЧ-4, начальника РТС до командира этой подводной лодки. В то время командовал подводной лодкой «К-87» кап. 1 ранга Суворов Николай Михайлович. Да, тот самый, под командованием которого пла «К-429» в ночь с 24 на
В то время о прибывающих на флот молодых офицерах проявляли, на мой взгляд, исключительную заботу. Со мной побеседовали командир дивизии контр-адмирал Голосов Р.А., (извините, я забыл некоторые имена и отчества), и заместитель начальника политического отдела дивизии и пожелали мне хорошей службы.
В 302 экипаже меня приняли хорошо. Экипаж только что прибыл из отпуска.
Подводные лодки пр. 670 горьковской постройки были в то время грозой американских авианосцев, и мы этим гордились. Они несли на своем борту 8 крылатых самонаводящихся ракет с подводным стартом с дальностью стрельбы -
Первым моим командиром был строгий, но справедливый капитан 1 ранга Копейкин Аркадий Алексеевич. Замполитом – капитан 2 ранга Спицин Николай Николаевич. Моим непосредственным начальником был начальник РТС, командир БЧ-4 капитан 3 ранга Цулимов Лев, который помогал мне в первые дни моей службы и в моем становлении, как офицера – подводника. Иногда перед переходом на обед на камбуз нашей дивизии он предлагал мне пропустить рюмочку для аппетита, но я скромно отказывался. Пили в то время на флоте, конечно, разбавленное «шило». Так называли спирт, который шел на обслуживание техники, и в то время оно было хорошего качества.
Меня поселили в казарме вместе командиром электронавигационной группы лейтенантом Цыганковым, тоже только что прибывшим на флот по окончанию училища, выделив нам отдельное помещение в казарме. Получив зачетные листы на допуск к самостоятельному управлению по занимаемой должности и дежурству по кораблю и срок сдачи – 2 месяца мы со «штурманенком» все вечера проводили на подводной лодке, где изучали заведование по своей специальности и устройство подводной лодки, чтобы затем нести дежурство по кораблю. Качественно изучить подводную лодку нам помогло докование подводных лодок на СРЗ-10 в г. Полярном «К-25», а затем «К-325» на СРЗ-
Со сроками сдачи зачетов мы справились успешно, был издан приказ по кораблю о нашем допуске, и мы с гордостью почувствовали себя полноценными членами экипажа. С выходом из докового ремонта мне удалось сходить со своим экипажем в море на после доковые испытания. В начале 1974 года не без помощи жены моего непосредственного начальника кап. 3 ранга Льва Цулимова, (она была заведующей общежитием), мне выделили место в офицерском общежитии в комнате для холостяков, ( в то время я был неженатым, моя будущая жена заканчивала учебу в г. Горьком). Лейтенант Цыганков получил комнату в жилом доме, т.к. он был уже женатым.
302-й экипаж был дружный, сплоченный. Я назову лишь несколько фамилий, которых помню. Командиром БЧ-5 был кап. 2 ранга Воронцов Иван Алексеевич, командиром 1 дивизиона - кап. 3 ранга Тесленко, командиром 2-го дивизиона - кап.3 ранга Зайченко, командиром ЭТГ был ст. л-т
Новый, 1974 год, мы встречали весело. Замполит назначил меня экипажным Дедом Морозом, и я
Но здесь только что начатое, казалось бы, спокойное течение службы и жизни на постоянном месте нарушается необходимостью перевода меня в другой экипаж, на новое формирование, на такую же должность, но на новую подводную лодку «К- 479» пр. 670М с более совершенным оружием и вооружением. Новый экипаж должен был пройти обучение в знаменитом 1-м учебном центре ВМФ для подводников в г. Обнинске. В последствии я узнал, что мой новый командир, капитан 2 ранга Ворошнин Владимир Николаевич, специально в отделе кадров нашей 1-й Флотилии отбирал на свой экипаж офицеров с отличием окончивших училище, что в последствии сказалось на высокой выучке и подготовке экипажа. Не все офицеры желали уходить служить на новые формирования, даже те, кто шел с повышением по должности, т.к. у них терялись все надбавки к должностному окладу, (северные, морские и т.п.). Кроме того, надо было сдавать жилье, собирать контейнер, срывать детей с учебы и т. д.
В феврале 1974 года я был назначен командиром ГАГ, инженером РТС на пла пр. 670М «К-479» и убыл в составе экипажа в учебный центр г. Обнинск.
Пла пр. 670М была продолжением пла пр. 670 и в отличие от нее имела дополнительный жилой отсек, лучшие жилые условия для л/состава и удобный, просторный для ведения боевых действий центральный пост. Мы с большим желанием и энтузиазмом принялись за изучение нового корабля, его оружия и нового вооружения.
Перед прибытием в УЦ нас в Москве во флотском экипаже переодели в «зеленую» форму, форму внутренних войск, для маскировки от иностранной разведки, чтобы никто не знал, что в УЦ г. Обнинска обучаются экипажи пла. Это было смешно, потому что все горожане знали о нас и о нашей профессии, да и черные ботинки нас выдавали, т.к. сухопутные офицеры носили коричневые ботинки. Единственным плюсом в этом переодевании для нас было то, что зеленые рубашки можно было реже стирать. Командиром УЦ ВМФ в г. Обнинске был в то время наш знаменитый 1-й командир первой атомной подводной лодки 1-го поколения пр.627 «К-3» контр-адмирал Осипенко Леонид Гаврилович, (его в кругах командиров называли нашим советским «адмиралом Риковером»). Американский адмирал Риковер являлся в то время отцом атомного подводного флота США.
Мне опять повезло с коллективом, в который я попал. Это были замечательные люди, классные специалисты – подводники, любившие свою специальность, свой экипаж, свою подводную лодку. Некоторые члены нашего экипажа стали известными подводниками и адмиралами.
Командиром экипажа был капитан 2 ранга Ворошнин Владимир Николаевич. Это был грамотный и вдумчивый офицер, интеллигентный, терпеливый, заботливый и спокойный в общении с подчиненными начальник. Он постоянно заботился о сплочении экипажа, участвовал и возглавлял все праздничные вечера, проводившиеся в составе экипажа, был хорошим психологом и педагогом, корректен в своей воспитательной работе с подчиненными. Он требовал от нас добросовестного и внимательного отношения к изучению нового корабля и его вооружения. Им была также поставлена задача каждому офицеру подготовить себя к службе на корабле на одну ступень выше по занимаемой должности. То есть мы должны были быть готовыми исполнять обязанности наших непосредственных начальников.
Старшим помощником был капитан 3 ранга Лушин Владимир Петрович, прибывший к нам с командирских классов. Впоследствии он стал командиром пла, Героем Советского Союза, депутатом Государственной Думы. Недавно он ушел из жизни.
Помощником командира был капитан-лейтенант Пасиницкий Анатолий Павлович, по национальности белорус. Это был требовательный, дотошный, педантичный офицер, всегда доводивший свое решение до конца, а некоторых офицеров до истерики.
Замполитом был кап. 3 ранга Якубовский Николай Степанович, прибывший к нам служить после работы в ЦК ВЛКСМ. Он был заботливым и требовательным воспитателем, принципиальным коммунистом. В 1974 году он привез из Москвы из отдела ЦК ВЛКСМ пригласительный билет на заключительное мероприятие Всесоюзной 14-й комсомольской конференции – концерт, и вручил его мне, как секретарю нашей комсомольской организации. Это был великолепный концерт для делегатов конференции, незабываемое по зрелищу мероприятие.
Командирами боевых частей и дивизионов были молодые, но грамотные и преданные своему делу офицеры, в воинском звании старший лейтенант или капитан-лейтенант, большинство из которых закончили военные училища с отличием. В дальнейшем с некоторыми из них мы встретились и продолжили службу на Камчатке.
Это, командир БЧ-1 – ст.л-т Фомин Иван, (сегодня его нет в живых), командир БЧ-2- ст.л-т Скирдонов Александр, командир БЧ-3 л-т Зорохов Александр, командир БЧ-4, начальник РТС – ст.л-т Ягодкин
В соревновании с другими обучавшимися в УЦ экипажами наш экипаж постоянно занимал ведущие места не только в учебе, но и в спорте.
Летом 1974 года я женился (до того оставаясь единственным среди офицеров экипажа холостяком). Моя жена приехала в Обнинск, но жилья в общежитии мы не получили. На этой почве я даже повздорил с зам.политом кап. 3 ранга Якубовским Николаем Степановичем.
В Уставе внутренней службы ВС СССР в 1-й статье записано, что служба в Вооруженных Силах является особым видом государственной службы. У меня никак не укладывалось в голове, как это так, что офицеров, состоявшими на государственной службе, не могут обеспечить жильем, и почему об этом не докладывают командованию в Москву вплоть до Министра Обороны. В то время преподавателям УЦ жилья не давали годами, и они занимали комнаты в общежитии, где должны были жить подводники, прибывшие на обучение.
Жилья до окончания обучения мы так и не получили и снимали с женой комнаты у жителей города Обнинска. С одной семьей из Обнинска Мерзликиными мы до сих пор общаемся, как близкие родственники. Лейтенант в УЦ получал в то время 200 руб., а за комнату платили 30 руб., но на жизнь вполне хватало. По старому месту службы на Севере я получал до 400 руб. со всеми надбавками.
Хочется выразить особую благодарность преподавателям учебного центра за наше обучение. Ведь преподавателями УЦ были люди, которые стояли у истоков создания атомного подводного флота страны и прошли нелегкую службу на 1-м поколении атомных подводных лодок. Они с честью выходили из аварийных ситуаций, не один раз горели, облучались и тонули на своих подводных лодках и имели большой опыт в их эксплуатации. Благодаря им мы получили хорошие знания и твердые навыки в обслуживании вооружения и техники, в боевом применении оружия подводной лодки и просто хорошей морской практике. Прибыв после обучения
В 1975 году экипаж успешно закончил обучение и вернулся к постоянному месту базирования, в Западную Лицу. В состав 11 дивизии уже входила головная пла пр. 670М – «К-452». Но строительство других корпусов данной серии пла застопорилось из-за низкого качества стали для прочного корпуса. Наш экипаж был вынужден заниматься хозяйственными работами на дивизии. Хочется отдать должное нашему командиру, кап. 2 ранга Ворошнину В.Н., который не хотел распада и деградации экипажа. Он убедил командование 11-й дивизии в необходимости сохранить боеспособный экипаж и отработать хотя бы курсовую задачу № 1 на единственной на то время пла пр. 670-М «К-452» и береговые элементы других курсовых задач, что и было сделано. Экипаж был сохранен, но уже во главе с другим командиром, кап. 2 ранга Лукашенко. О причине смены командира я скажу ниже.
В Западной Лице мне опять, как и в Обнинске, жилья не дали. Но, я и моя жена смирились с этой «бедой». Эта вечная проблема всех Вооруженных Сил страны не решена до сих пор. Помните, как в романе Булгакова «Мастер и Маргарита», главный вопрос всех проблем – квартирный. Но мы были молоды и у нас в то время было уже много друзей в двух экипажах, где мне приходилось служить. Мне везло на хороших людей. Нас на время своего отпуска пустили пожить в свою комнату мой бывший подчиненный с 302 экипажа, старшина команды гидроакустиков м-н Катков Володя. Затем мы жили в квартире офицера, тоже с 302 экипажа, ракетчика ст.л-та Ледовского Владимира Михайловича, добрейшей души человек. Сам он в то время жил в казарме в г. Полярном, где проходила ремонт пла «К-87», куда он был назначен командиром ракетной боевой части.
Большая часть л/состава нашего экипажа прикомандировывалась на другие пла пр. 670 11 дивизии для отработки задач в море. Отзывы на прикомандированный л/состав экипажа кап. 2 ранга Ворошнина В.Н. были самые хорошие, мы старались держать свою марку и высокий авторитет экипажа «К-479». Даже ремонт «аварийного» туалета на причальной стенке был выполнен нашим экипажем с высоким качеством.
Весной 1975 года головная пла пр. 670М «К-452» готовилась в первую свою автономку в Средиземное море. Для несения полноценной трехсменной вахты на всех боевых постах и для практической отработки на подводную лодку была прикомандирована и часть л/состава экипажа кап. 2 ранга Ворошнина В.Н..
Сам Ворошнин В.Н. был назначен командиром этой подводной лодки в связи с болезнью бывшего ее командира кап. 1 ранга Осипова. В 1-й боевой поход от нашего экипажа были прикомандированы СПК кап.3 ранга Лушин В.П., я и еще около десяти человек. Старшим на походе был ЗКД 11-й дивизии кап. 1 ранга Хвощ, требовательный, грамотный, профессионал – подводник, человек, написавший в свое время прекрасное учебное пособие для всех подводников, выпустив книгу «Тактика подводных лодок ». Фактически, мы называли эту книгу несекретным вариантом ТР-ПЛа. На боевой службе он часто сидел в кресле командира в центральном посту, зорко следил за действиями экипажа и постоянно подкручивал свои пышные, как у Семена Буденного, усы.
На походе я исполнял свои прямые обязанности командира ГАГ, инженера РТС, а по готовности № 2 нес вахту в 1-й боевой смене на БИПе. Моим непосредственным начальником был опытный, надежный и хорошо подготовленный офицер, кап.3.ранга Валентин Бледный, (сегодня он преподает во ВВМИРЭ им А.С. Попова).
Вахтенным офицером 1-й боевой смены был кап. 3 ранга Горбунов Георгий Игоревич, командир БЧ-2 этой пла, грамотный специалист, эрудированный офицер, имевший прекрасную память, знавший множество анекдотов, смешных историй и флотских баек, одним словом – душа 1-й боевой смены. В настоящее время он контр-адмирал запаса, проживает в Москве, мы дружим семьями и часто встречаемся.
Помощником командира был кап. 3 ранга Сорокин Геннадий Александрович, грамотный, веселый и общительный человек. Он был вахтенным офицер 3-й боевой смены, у которой мы принимали вахту при ее смене. Он постоянно заботился о качестве питания л/состава, разнообразии меню и доведении до каждого подводника положенного довольствия. Наши пути еще не раз пересекутся, и мы будем дружить семьями.
Перед выходом в море мы получили информацию о том, что по «пути» в Средиземное море в Атлантическом океане развернута какая-то новая гидроакустическая система поиска подводных лодок с излучателями типа «квакер», как тогда их называли. Но, пройдя путь в Средиземное время и обратно, проведя сотни исследований шумов океана, мы пришли к выводу, что это были биологические шумы. В настоящее время некоторые моряки предполагают, что это, возможно, инопланетные источники излучения.
За время похода, находясь на вахте по БГ № 1 и № 2 в ЦП, я впитывал и запоминал все команды, все действия вахтенных начальников, что потом пригодилось мне в дальнейшей службе, но я об этом еще не знал.
Автономка прошла на отлично, экипаж проявил высокий профессионализм и выдержку. В Средиземном море мы следили за боевыми кораблями ВМС США, в том числе и за АВМ «Саратога», неоднократно выходили по ним в условную ракетную и торпедную атаки.
Дальний поход проверил каждого, на что он способен и чего он стоит, экипаж стал по-настоящему единой дружной семьей. Мы и по сегодняшний день бережем нашу дружбу, встречаемся, общаемся, помогаем друг другу.
Через 2 месяца мы вернулись в базу. Радость встречи с родными и близкими, с честью выполненная боевая задача переполняла наши сердца. Я почувствовал вкус и романтику подводной службы, хотелось после небольшого отдыха снова идти в поход. Но такого праздника для души, как дальний поход, пришлось мне ждать очень долго.
Начались суровые будни береговой службы. На берегу подводник сам себя обслуживает. Кроме поддержания боевой готовности своего корабля и своего профессионализма подводник в нашей стране вынужден заниматься ремонтом своей подводной лодки, ремонтом казармы, несением береговых нарядов, хозяйственными работами и т.д. и т. п.
С прибытием из похода флагманский специалист РТС 11 дивизии предложил мне повышение по службе - место командира БЧ-4, начальника РТС на одной из подводных лодок нашей дивизии, но какой, было еще неизвестно. Строительство нашей пла «К-479» отодвигалось на неопределенный срок, и я согласился.
Через месяц, сдав отчеты за поход в штаб, а корабль другому экипажу, мы с женой улетели в отпуск. Но сначала был обязательный отдых в санатории в п. Мардакяны Аз.ССР на берегу теплого Каспийского моря. На Севере в то время еще шел снег, а в Каспийском море мы уже купались. В санатории дружба экипажа в составе семей стала еще крепче и надежнее.
С прибытием из отпуска мне объявили приказ о моем назначении на должность командира БЧ-4, начальника РТС на подводную лодку «К-87», проходившую тогда средний ремонт на СРЗ-10 в г.Полярном в губе Пала. Командиром лодки был капитан 1 ранга Суворов Николай Михайлович. Я уже упоминал выше об этом экипаже. Подводная лодка уже 3 года стояла в ремонте. Экипаж жил в казарме. Жилье экипажу не выделялось. Семьи л/состава экипажа жили в Западной Лице, и 1 раз в месяц офицеров и мичманов посменно отпускали на неделю к семьям на побывку. Добирались домой через г. Мурманск или напрямую на попутках по грунтовым дорогам через полярные сопки.
Сначала я не сразу осознал и понял, куда попал. После бурной служебной деятельности в боевой дивизии – тихий спокойный плановый вялотекущий ремонт, жизнь в казарме, холостяцкий быт, по вечерам - тихое бытовое пьянство некоторых офицеров и, как мне показалось, превращение л/состава пла в работяг. Для меня это был сильный стресс и трагедия в полном смысле этого слова. Я много раз пожалел, что согласился на повышение. Хотелось вернуть все обратно, но … служба есть служба, и надо было выдержать этот удар судьбы.
Я стал еженедельно звонить в Западную Лицу и просить моего бывшего командира кап. 1 ранга Ворошнина В.Н. помочь мне с переводом на любую другую, боевую пла нашей дивизии. Но в то время на дивизии не было свободной должности по моей специальности.
Мне пришлось смириться с судьбой, продолжать ремонт своего заведования, корабля и ждать возможности своего перевода в Западную Лицу.
Экипаж в целом был молодой и неплохой. В нем царил уставной порядок. По недельному распорядку у нас проходили и полит.занятия, и занятия по специальности в виде ремонтной подготовки, и комсомольские и партийные собрания, и культ. походы в кинотеатр г. Полярного и т.д. Но отсутствие рядом семьи и свободные вечера меня тяготили. Хочется вспомнить и назвать фамилии офицеров экипажа пла «К-87», с которыми мне пришлось связать свою судьбу и с которыми пришлось пережить много нелегких событий, таких как окончание ремонта, сдача корабля, переименование экипажа во второй, унизительные разборки и упреки за некачественный ремонт корабля со стороны нового командования 11-й дивизии. Командиром дивизии в то время был кап.1 ранга Томко Е.А., начальником политотдела - кап.1 ранга Васильев Б.М.
А ведь наш экипаж был первым на 11 дивизии, кто прошел и закончил средний ремонт пла в г. Полярном. На подводной лодке было проведено более 120-и модернизационных работ. После ремонта наша подводная лодка совершила переход подо льдами Северного Ледовитого океана на Камчатку, где успешно выполняла длительное время задачи боевой подготовки и боевой службы до постановки ее в 1990 году в «отстой» с последующим списанием и утилизацией.
Вот офицеры экипажа «К-87»: командир кап. 1 ранга Суворов Н.М., СПК – кап.3 ранга Фомин Б.Д., ПК – кап.-л-т
В 1977 году мне предложили пойти по командной линии и предложили должность помощника командира пла нашей 11-й дивизии. В надежде уйти из ремонта на действующую лодку я согласился, хотя я постоянно спрашивал себя, а справлюсь ли я с обязанностями помощника? Но судьба опять преподнесла мне очередной сюрприз. В ноябре 1977 года меня назначают помощником командира на мою же подводную лодку «К-87» вместо кап.-л-та Довгулевича.
Я смирился со своим назначением и со своей судьбой. Просто стал фаталистом.
В конце 1977 года закончился средний ремонт нашей пла «К-87», и поступил приказ о передаче ее второму, 379 экипажу под командованием только что назначенного на должность командира кап. 3 ранга Гусева Алексея Алексеевича. К сожалению его уже нет в живых, он трагически погиб на зимней рыбалке в Приморье. Его предшественник, кап. 1 ранга Пашков Николай Григорьевич, был переведен для дальнейшей службы в УЦ г. Сосновый Бор. Этот экипаж был перволинейным, а нем предстоял большой и нелегкий период выхода в 1-ю линию из-за потери навыков морской и боевой практики за 5 лет ремонта. Кроме того, наши экипажи переименовали. Экипаж кап. 1 ранга Суворова Н.М. стал 379 экипажем, а экипаж кап.3 ранга Гусева – экипажем «К-87» и командиры обменялись печатями. Затем подводную лодку «К-87» переименовали в пла «К-212» и приказали подготовить ее к переводу на Камчатку северным путем в 1978 году.
Очень тяжело шел процесс приема-передачи подводной лодки. За 5 лет ремонта и 12-ти лет эксплуатации многое имущество пла пришло в негодность, и его необходимо было списать, сдать и получить новое. Много было недоделок по ремонту, и все претензии были к нашему, уже 379 экипажу. Наш экипаж превратился в «заложников» среднего ремонта, и мы в течение всего времени до ухода лодки на Камчатку ремонтировали ее, пополняли ЗИП и имущество, и т. д., одним словом, были экипажем по ее обеспечению. О боевой подготовке экипажа и ввода его в линию не было и речи.
На мои плечи, уже помощника командира, легла вся работа по повседневной организации, по обустройству экипажа на новом месте, плюс дежурство по столовой дивизии и др. заботы. Дежурство по столовой 11-й дивизии было в то время самым тяжелым служебным нарядом, когда в твои обязанности вмешивались все, от оперативного дежурного по флотилии до начальника полит. отдела дивизии. Все что-то и чего-то требовали от тебя помимо выполнения инструкций.
Меня, как офицера, идущего по командной линии, вызвали в штаб дивизии и вручили зачетную книжку офицера на допуск к самостоятельному управлению (СУ) подводной лодкой и установили срок сдачи – 2 года. Зачетная книжка состояла из 3-х разделов: зачетный лист, на помощника командира, зачетный лист на СПК, зачетный лист на командира пл. Каждый из этих 3-х зачетных листов состоял фактически из 3-х - 4-х листов.
В начале, я даже растерялся, не знал, за что хвататься, что в первую очередь делать, времени суток не хватало. В штаб дивизии, даже по служебным делам, идти не хотелось. Там не очень-то жаловали младший офицерский состав с их вопросами и заботами, чувствовалось какое-то барство и высокомерие со стороны командования и офицеров штаба, (на это жаловались многие офицеры дивизии). Поэтому сдача моих зачетов на СУ казалась мне нереальной мечтой. Порой служба меня так доставала, что не хотелось жить.
Спасибо офицерам и всему 379-му экипажу, который мне всегда оказывал помощь и поддержку. Я все-таки находил время на изучение морского театра, МППСС-72, других боевых документов и понемногу готовился к сдаче зачетов на СУ.
Вскоре я узнал, что была большая программа по переводу всей серии подводных лодок пр. 670 на Камчатку, им на смену уже приходили пла пр. 670М. На Камчатку уже ушли пла «К-201» и «К-429». Готовилась и наша пла, но уже «К-212» и пла «К-325», которой командовал мой бывший старпом по «К-479» капитан 2 ранга Лушин Владимир Петрович.
Многие офицеры не хотели уходить служить на Камчатку, срываться с насиженных мест, уезжать за многие тысячи километров от центра России. И в дивизии начались перемещения л/состава. С экипажа на другую пла ушел наш штурман кап.-л-т Михаил Александрович Мажуго. Но он все равно затем окажется на Камчатке, правда уже в должности командира пла.
В конце 1978года обе лодки в составе тактической группы ушли северным путем на Камчатку.
Пришел приказ и на наш экипаж, в конце 1978 году убыть самолетом на Камчатку. Служба на Севере
Экипаж доукомплектовали недостающим л/составом. К нам назначили нового СПК кап.2 ранга Белоцерковского Юрия, замполита кап. 3 ранга Пузика Виктора Тимофеевича, командира БЧ-4, начальника РТС кап.л-та Гавриша Владимира Владимировича, начальника хим. службы ст.л-та Родионова Олега Юрьевича и начальника мед. службы майора Беляева А.А. Врача мы называли его ласково «батенька» за его отцовское отношение к каждому члену экипажа. Но пил он сильно. Сборы, отправка контейнеров и имущества экипажа из казармы, покупка авиабилетов, расчет экипажа, организация сборов, легла на мои плечи. Жилье на Севере я так и не получил, детей еще не было, поэтому мои личные сборы с женой были короткими.
В самом конце 1978 года, накануне Нового 1979 года, наш 379 экипаж вместе с семьями и матросами четырьмя группами убыл самолетами на Камчатку с пересадками в Ленинграде, а одна группа с пересадкой в Москве. Новый 1979 год мы с женой встретили в Ленинграде, ожидая самолет на Камчатку. Ночевали у родственников нашего командира БЧ-2 кап.-л-та Ледовского В.М. Этот Новый год запомнился нам с женой очень сильными за 30 град. морозами.
Прощай, угрюмый, с полярными ночами Север. 5 лет службы
Служба на Камчатке
В дивизию прибыли ночью. Здесь мы увидели такие же казармы, как и на Севере. В одну из них нас и поселили. Семейных с детьми поселили в помещения с двух ярусными койками, а матросов, холостых офицеров и мичманов – в большом помещении казармы. Я спал на верхнем ярусе кровати, жена – на нижнем. Утром мы были в восторге от яркого солнца, от синего бездонного неба и от ослепительно белых сугробов снега, доходивших до 2-го этажа. И все это после полярных ночей Севера. Мы сразу влюбились в Камчатку.
Но больше всего нас поразили люди, которые служили на 10 дивизии. Офицеры штаба были просты и доступны в общении, все очень доброжелательные. Командиром дивизии был контр-адмирал Берзин Альфред Семенович, начальником штаба – капитан 1 ранга Алкаев Николай Николаевич, К сожалению
В дивизии я встретил своего товарища кап. 2 ранга Сорокина Г.А., с которым я ходил в свою первую автономку на Севере на «К-452», где он служил помощником командира. Он прибыл на Камчатку на пла «К-325» старшим помощником командира и временно исполнял обязанности командира пла вместо убывшего на учебу в ВМА им. Гречко кап. 1 ранга Лушина В.П., будущего Героя Советского Союза, получившего это звание за подледный переход. Мы с женой обрадовались теплой встрече с Геной Сорокиным, который на время своего отпуска приютил нас в своей квартире.
Затем мы жили тремя семьями в однокомнатной квартире, где все спали на полу, а позже нас постепенно расселили. Мне дали однокомнатную квартиру на «7-ми ветрах», так называли место на горе, где стояли новостройки.
Наши жены были удивлены изобилию морепродуктов в магазинах. Мы покупали красную икру, красную рыбу чавычу с нежным мясом, которая была громадных размеров и большими засоленными кусками лежала в бочках. Все это мы запивали густым темным камчатским пивом, которое привозили в магазины в дубовых бочках.
Командиром дивизии мне была поставлена задача, сдать на допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой до конца 1979 года, и выдали зачетный лист на … одном листе! Я с большим энтузиазмом принялся за изучение и освоение командирских наук. Тогда говорили, что командир на пл должен быть первым штурманом, первым ракетчиком, первым минером, первым связистом и т.д.
Наш 379 экипаж был относительно молодой, т.к. он был пополнен на Севере молодыми мичманами и офицерами. Экипаж с большим желанием взялся за дело. Командование 10-й дивизии полностью доверяло нашему экипажу во главе с командиром кап. 1 ранга Суворовым Н.М. Летом нашу подводную лодку посетил министр обороны ГДР с семьей, приезжавший на отдых в военный санаторий «Паратунка», и остался доволен приемом.
К осени 1979 года мы сдали все курсовые задачи, выполнили все боевые упражнения и вошли в первую линию. Летом в перерывах между выходами в море я успешно сдавал зачеты на допуск к самостоятельному управлению кораблем в штабе дивизии и флотилии. Осенью вместе с кап. 3 ранга Мякишевым Евгением Викторовичем, в то время старшим помощником командира пла «К-429», нас отправили во Владивосток в штаб Флота для сдачи зачетов и допуска на СУ, т.е. самостоятельное управление подводной лодкой. Благодаря терпению, настойчивости и оптимизму Жени Мякишева мы успешно сдали зачеты и были допущены к СУ пла пр. 670. Нам был вручен «Знак командира подводной лодки», который мы с гордостью нацепили на свою грудь, «обмыли» в ресторане «Владивосток» и радостные вернулись на Камчатку в ставшее для меня уже родное соединение.
Наш 379 экипаж во главе с кап. 1 ранга Суворовым Н.М. выполнял поставленные задачи практически на всех пла дивизии, ведь мы были вторым экипажем. Мы участвовали в учениях, в различных видах обеспечений. Наш экипаж особо ничем не выделялся; нас не выдвигали на состязания на Приз ГК ВМФ, не вручали Вымпелов «За мужество», одним словом, звезд с неба не хватали, в соц. соревновании мы были середнячками.
В соединении экипажи жили дружно, помогали и поддерживали друг друга в трудную минуту. Очень часто л/состав экипажа кап.1 ранга Суворова Н.М. прикомандировывали на другие подводные лодки на сдачу курсовых задач и на боевые службы. Мы стали полезным, нужным и надежным экипажем 10-й дивизии, мы почувствовали себя наконец-то настоящими подводниками, и негативное отношение к нам на 11 дивизии Северного Флота постепенно забылось.
В октябре 1979 года я был назначен СПК на пла «К-212» и ушел из своего 379-го экипажа, но как потом оказалось ненадолго.
Командиром «К-212» был Герой Советского Союза Гусев Алексей Алексеевич, который в этом же году убыл на учебу в ВМА им. Гречко. Его позже сменил кап. 2 ранга Лупач Л.Г, который раньше служил на пла «К-175» пр. 675 МК. Я впервые в жизни на некоторое время остался за командира пла и командовал экипажем. В экипаже служили очень грамотные и опытные офицеры, совершившие на подводной лодке переход подо льдами Арктики с Севера на Камчатку. Один из них – капитан 3 ранга Маркман Александр Борисович, в то время был командиром 1-го дивизиона БЧ-5. В 1983 году в должности командира БЧ-5, прикомандированного на выход в море, он оказался на аварийной пла «К429», проявил мужество и спас немало подводников, помогая им выходить из затонувшей пла. Уволившись в запас, он остался на Камчатке и стал мэром поселка Рыбачий, где живут наши подводники. Жители поселка довольны своим мэром, который навел и поддерживает там флотский порядок.
Жизнь снова преподнесла мне сюрприз. Мы сдали наш корабль «К-212» 379 экипажу, которому была поставлена задача, подготовиться к боевой службе. СПК на 379 экипаже уже не было, кап. 2 ранга Белоцерковский убыл учиться на классы, (через год он будет назначен командиром 228 экипажа пла пр. 670), и меня прикомандировали к 379 экипажу. Я снова влился в свой бывший родной экипаж, но уже в качестве СПК, и выполнил вместе с ними все предпоходовые мероприятия.
Первая боевая служба на Камчатке.
Это был уже не тот экипаж, которым «пренебрегали» на Севере. Это был грамотный, опытный, отработанный и сплоченный экипаж. Нам было приятно, что идем в поход именно на «К-212», которую мы ремонтировали на Севере в г. Полярном на СРЗ-49. Тогда не Севере у нее был другой тактический номер - «К-87».
При наведении порядка на пла перед длительным плаванием я иногда повышал голос на неповоротливых и непонятливых подчиненных. Это дошло до командира дивизии контр-адмирала Берзина А.С., который вызвал меня к себе и доходчиво напомнил мне, как надо общаться с л/составом. Он никогда не терпел хамства. Мы очень уважали нашего командира дивизии контр-адмирал Берзина А.С. за его грамотность, спокойствие, терпение, интеллигентность и человечность. Он был уникальным человеком, он мог писать одновременно в 2-х документах то левой, то правой рукой, читая сразу несколько документов.
В феврале месяце
В то время только дизельные лодки и пла 1-го поколения ходили в южные широты на БС (боевую службу). Пла 2-го поколения, (а 3-го поколения тем более), как потом оказалось, не были приспособлены к плаванию в теплых морях, т.к. техника, вооружение, да и люди, нуждались в дополнительном охлаждении. Мы были одними из первых.
В Ю-Китайском море на глубине
Через 2 месяца нашего плавания мы получили приказ всплыть и в обеспечении надводного корабля следовать в п. Камрань. Мы всплыли на рассвете и пошли в бухту Камрань. Перед выходом на мостик для смены командира я по привычке надел меховые штаны, «канадку», (это теплая меховая куртка из овчины), валенки и полез наверх по трапу. Ведь мы уходили в поход с Камчатки зимой и шли до точки погружения в шторм, в пургу и мороз. Но когда я вылез, все грохнули от смеха, так как на мостике было жарко и нещадно палило солнце, хотя было только утро. На мостике все стояли в РБ и пилотках.
Меня сразу поразила окружающая подводную лодку красота Юго-Восточной Азии. Летающие рыбки, снующие вдоль борта пл джонки вьетнамских рыбаков, на горизонте - гористые берега с пальмами в сиреневой дымке и белоснежный песок вдоль побережья.
Мы пришвартовались к большущему, предназначенному для швартовки авианосцев, пирсу, который мог менять свою высоту с помощью гидравлических опор. Нас встречал штаб 17-й эскадры, которой командовал вице-адмирал Кузьмин. Уже через несколько часов часть личного состава экипажа с непривычки получила сильные солнечные ожоги, (обгорали уши, нос, открытая часть груди), и обожженный л/состав немедленно был спущен в подводную лодку, где наш врач оказывал им помощь, натирая их мазями и кефиром. После этого они не выходили наверх несколько суток. Ядерную установку из действия мы не выводили из-за высокой влажности и высокой температуры за бортом, хотя нам и приказывали это сделать флотские начальники. Мы боялись, что сопротивление изоляции электрических цепей упадет до нуля, и мы не сможем ввести в действие наш реактор. Мы снизили мощность реактора до 12%, на лодке работали холодильные машины, нам было прохладно и комфортно. Мы даже обеспечивали наши боевые надводные корабли, стоящие в Камрани, питательной водой.
В Камрани мы простояли около 2-х недель. Экипаж посменно отдыхал, л/состав купался, загорал, ел свежие фрукты и овощи, которыми нас снабжала береговая база, общались с военными вьетнамскими моряками, ходили на пляж купаться и на экскурсии по полуострову. Мы впервые в жизни увидели берега с белоснежными песками с высокими кокосовыми пальмами, прозрачное до дна море с кораллами, морскими звездами и яркими различных цветов рыбами, не на картинках, а наяву.
При походах на пляж нас постоянно охраняли вьетнамские военные, вооруженные автоматами, т.к. полуостров еще не полностью был очищен от сайгоновцев, которые раньше воевали на стороне американцев. В конце нашего отдыха на одном из пляжей, где мы купались, загорали и, как всегда, ловили морских звезд и ломали кораллы на дне залива для сувениров, нас обстреляли из автоматов. Пули летели выше наших голов, справа и слева от нас. Я был старшим на этом купании и приказал всем срочно выйти из воды, надеть кремовые рубашки с погонами, построиться, чтобы с берега видели, что идут советские подводники, и мы строем отправились на свой корабль. Как потом выяснилось, это нас «припугнули» вьетнамские военные, охранявшие нас, чтобы мы не опустошали их морское дно, т.к. они считают его богатства народным достоянием. Но все же все подводники ушли из Вьетнама с сувенирами для родных и близких. Не забыли мы сувениры и для офицеров штаба.
Вьетнамские военные моряки в то время жили очень бедно, кормили их 1 раз в день, давая им на обед лишь небольшую порцию риса. Почти каждый вьетнамский моряк имел небольшой огород или грядку, где он выращивал овощи для своего дополнительного питания. В качестве братской помощи мы подкармливали вьетнамских военнослужащих, давали им хлеб, консервы, дарили им рубашки, шинели, ботинки и другие личные вещи.
С окончанием отдыха, устав от палящего солнца и жары, мы снова ушли в море и еще месяц несли боевую службу в Ю-Китайском море, но уже без старшего на борту, НШ кап. 1 ранга Алкаева Н.Н. Он вернулся на Камчатку самолетом. С боевой службы мы вернулись весной
После боевой службы я вернулся в свой экипаж на пла «К-212», и мы приняли пла «К-212» от 379 экипажа. Это было еще не последнее расставание с 379 экипажем, судьба еще раз соединит нас вместе, но это будет позже.
Боевая служба закалила меня, я получил практические навыки в командовании боевым кораблем, она придала мне уверенность в службе и укрепила в моем сознании мысль, что надо идти до конца и становиться командиром подводной лодки. В 1981 году 10-я дивизия направляет меня на учебу на 6-е ВОК ВМФ.
Учеба на 6-х ВОК ВМФ в г. Ленинграде.
На учебу я опоздал на несколько дней, передавал дела и обязанности, но меня там уже ждали и назначили старшим 104-й группы. Старшим 101-й группы тогда был будущий НШ СФ кап. 3 ранга Михаил Моцак. Мне опять повезло, я попал в очень хороший коллектив. В нашу группу входили Иван Фомин, с которым я служил в экипаже Ворошнина на Севере, Володя Коропец, с которым я учился в училище. В нашу группу входили Сережа Ефременко, который станет командиром пла и будет приезжать на учебу в УЦ ВМФ г. Сосновый Бор, Володя Коляда, Володя Савицкий, Олег Бурцев, который сейчас уже вице-адмирал и служит первым заместителем начальника Главного Штаба ВМФ, и др. офицеры, фамилии которых я, к своему стыду, забыл, но всех помню в лицо.
Командирские классы – это лучшее учебное заведение в ВМФ, в котором я когда-либо учился. Там учат конкретно и тому, что нужно будущему командиру подводной лодки или флагманскому специалисту соединения. Там преподают опытнейшие педагоги, прошедшие путь флагманских специалистов соединений, командиры подводных лодок и соединений, которые имеют громадный опыт службы и большой наплаванности на подводных лодках и надводных кораблях. Они очень доходчиво и интересно доводили до нас учебный материал. Особо хочется отметить таких преподавателей, как кап. 1 ранга Сахаров с кафедры тактики, кап. 1 ранга Зайонц с кафедры минно-торпедного оружия и др. После учебы у меня остались прекрасные конспекты, к которым я постоянно обращался в моей дальнейшей службе.
К концу обучения на 6-х ВОК ВМФ проходили состязания между учебными группами на лучшие ракетный и торпедный КБРы, на лучший ГКП по управлению ПЛ и др. Везде кроме одного состязания, наша 104-я группа заняла 1-е места. Старший 101-й группы кап. 3 ранга Моцак был сильно расстроен, что в состязаниях они были не первыми. Во время учебы на 6-х ВОК ВМФ я со своей женой жил на съемной квартире на Сиреневом бульваре. Детей у нас в то время еще не было. Комнату нам сдавала прекрасная добрая женщина, с которой мы долго еще переписывались.
В 1982 году я с отличием окончил 6 –е ВОК ВМФ и убыл на Камчатку в свою родную 10-ю дивизию.
Возвращение на Камчатку.
Я был назначен СПК на 305-й экипаж. Командиром к нам на экипаж после учебы в академии пришел кап.2 ранга Сысуев Юрий Николаевич, (в настоящее время он адмирал, долгое время был начальником ВМА им. Кузнецова). Экипаж был боевой и имел уже много достижений в боевой подготовке. Мы быстро подтвердили линейность с новым командиром, выполнили ряд боевых задач и весной 1983 года убыли на МПП, (межпоходовую подготовку), в УЦ г. Обнинска.
В 1982 году командиром дивизии уже был назначен капитан 1 ранга Алкаев Николай Николаевич, (на соединении в народе его ласково называли «дядей Колей»), он был спокойным, доброжелательным, опытным и уверенным в своем л/составе командиром дивизии. Он сменил контр-адмирала Берзина Альфреда Семеновича, который убыл на 6-е ВОК ВМФ начальником кафедры тактики подводных лодок.
Перед убытием в г. Обнинск мне предложили должность командира 379 экипажа вместо убывающего преподавателем на 6-е ВОК ВМФ кап. 1 ранга Суворова Н.М., и я согласился.
Я знаю одно. На «К-429» в момент аварии никто не струсил и выполнил свой долг до конца, даже в минуту смерти. Это подтвердили и мои товарищи, будущие мои подчиненные по 379 экипажу, которые остались живы, и которыми я затем командовал и ходил с ними в море. Это кап.2 ранга Ледовской Владимир Михайлович – командир БЧ-2, помощник командира кап. 3 ранга Разборский Александр, командир БЧ-1 кап.3 ранга Краевский Михаил и другие.
После подъема пла и похорон 16-ти погибших подводников был суд. Командира 379 экипажа кап. 1 ранга Суворова Н.М. осудили на 10 лет, а командира БЧ-5 кап. 2 ранга Лиховозова Бориса – на 7 лет. Я в то время уже прибыл с обучения из УЦ г. Обнинск в составе 305 экипажа и присутствовал при зачтении приговора. На зачтение окончательного обвинительного приговора были собраны все командиры пла, спк и командиры БЧ-5 для осознания своей ответственности за исполнение служебных обязанностей и в назидание потомкам. Став командиром 379 экипажа, мы с офицерами экипажа как могли финансово помогали семье Суворовых и ему самому.
Хочется здесь отметить, что еще никто в мировой практике не выводил из затонувшей подводной лодки с глубины
Но жизнь есть жизнь, и боевая деятельность 10-й дивизии продолжалась по годовому плану. Подводные лодки выходили в море на БП, готовились и выходили на боевые службы.
Как я самостоятельно командовал подводной лодкой.
На одной из лодок нашей дивизии - «К-201», которой командовал кап. 1 ранга Бледнов Борис Гаврилович отсутствовал старпом, и меня на выход в море прикомандировали к его экипажу. Задача была простая. Выйти в полигоны БП и обеспечить выполнение учебных задач надводных кораблей Камчатской военной флотилии по поиску подводной лодки условного противника. Роль этого условного противника и должна была выполнять пла «К-201».
Поднявшись на мостик пла, командир лодки кап. 1 ранга Бледнов Б.Г. приказал мне командовать кораблем, отойти от пирса, выйти из базы и следовать в б. Саранная на дифферентовку. Для меня это было большим подарком, хотя раньше я самостоятельно выполнял некоторые маневры при перешвартовках пл.
Мы успешно вышли из базы, удифференовались в б. Саранная и пошли в район обеспечения. На переходе до точки погружения Борис Гаврилович убыл в свою каюту отдохнуть, приказал мне продолжить командование подводной лодкой и разбудить его после занятия района с подходом обеспечиваемых кораблей. О приеме подводной лодки под свое командование я, как и положено, сделал об этом запись в черновом вахтенном журнале центрального поста. Мы заняли район, через небольшое время подошли надводные корабли, о чем я доложил Борису Гавриловичу. Он приказал мне дальше командовать кораблем и выполнять поставленную задачу. Я получил инструктаж по УКВ от старшего начальника, находившегося на одном из кораблей, погрузился и а течение всего дня выполнил все маневры, предписанные заданием на обеспечение. Всплыв в заданном районе и получив от надводников благодарность за хорошее обеспечение, мы начали движение в базу. До самой швартовки и подачи трапа на борт Борис Гаврилович ни разу не вмешался в мои действия, а после схода на пирс поблагодарил меня за работу и поставил оценку «отлично». Я до сих пор с благодарностью вспоминаю Бориса Гавриловича, который своим доверием вселил в меня уверенность в управлении подводной лодкой.
Хочется отметить, что все старпомы на нашей 10-й дивизии были прекрасно обучены и самостоятельны в выполнении любых поставленных задач. Все это достигалось благодаря доверию к нам со стороны командования дивизии. Став командиром, мне всегда хотелось ходить в море самостоятельно, без старших на борту, но, к сожалению, это было очень редко.
Назначение командиром подводной лодки.
В октябре 1983 года я был назначен командиром 379 экипажа.
Личный состав 379 экипажа спокойно и стойко пережил страшную трагедию в б. Саранная. Практически никто не ушел из экипажа, а экипаж даже омолодился. На место погибших пришли молодые офицеры и мичманы. После этой аварии с экипажа сняли линейность, и мы начали с нуля.
В декабре 1983 года мы экипажем вылетели в УЦ ВМФ г. Обнинска, где занимались по удлиненной программе межпоходовой подготовки. После учебы, прибыв весной
Хочется побольше добрых слов сказать в адрес капитана 2 ранга Бушина Владимира Дмитриевича, нашего командира БЧ-5, или механика, так у нас на флоте называют этих уважаемых специалистов, у которых в заведовании находится практически весь корабль, и без которого не может работать ни одно техническое средство, в том числе и оружие. Высочайшая ответственность! Большое количество подчиненных! Это был механик от Бога. Он никогда не паниковал в трудную минуту. При аварийной ситуации вел себя хладнокровно и личным примером показывал подчиненным, как должны действовать подводники. С нерадивых подчиненных строго спрашивал и учил их самостоятельности и быстро находить и устранять неисправность.
Он очень легко и красиво, именно красиво, разбирал и собирал механизмы. В эти моменты можно было любоваться, как его пальцы ловко разбирают, приводят в порядок и собирают механизмы и устройства корабля. Он одинаково прекрасно разбирался и в физике ядерного реактора, и в теплотехнике, и в электричестве, хорошо знал теорию подводной лодки и особенности работы всей корабельной техники. С ним было надежно и безопасно.
Вообще можно много хорошего рассказать и о других членах нашего экипажа. Я думаю, что в воспоминаниях других подводников мы о них еще услышим.
В дальнейшем у нас частично менялся состав экипажа, уходили на повышение офицеры, приходили молодые ребята, сдавали на допуск и уверенно выполняли свои функциональные обязанности. Так в нашем экипаже служили в должности СПК кап. 2 ранга Чехов Игорь, кап. 3 ранга Ушатский Юра, ( к сожалению он тоже уже ушел из жизни), на должности ПК кап.3 ранга Дицкий Юра и др.
Как и все военные моряки, мы соблюдали флотские традиции. Несмотря на напряженность службы, мы находили время и на организацию представлений офицеров по случаю присвоения очередного воинского звания, или назначения на вышестоящую должность, или дня рождения, или рождения ребенка и другие важные события в жизни экипажа. От этого экипаж креп, сплачивался и успешно решал все возложенные на него задачи. Контролировал своевременное исполнение всех флотских традиций ветеран экипажа командир БЧ-2 кап. 2 ранга Ледовской Владимир Михайлович. Наш зам. полит кап. 2 ранга Кононов Вячеслав Михайлович всегда поддерживал все эти мероприятия. Вообще, мне всегда везло на зам.политов, которые назначались к нам в экипаж. Они помогали в повседневной организации службы, в укреплении дружбы и взаимопомощи в коллективе, предотвращали даже малейшие проявления «дедовщины». Хочется сказать огромное спасибо таким зам.политам, как кап. 2 ранга Пузику Виктору Тимофеевичу, кап. 2 ранга Бондарчуку Ивану, кап. 2 ранга Кононову Вячеславу Михайловичу, кап. 3 ранга Корчме и др.
По установившейся традиции ежегодно в последнюю пятницу ноября мы собираемся 379-м экипажем в С-Петербурге и вспоминаем прошлое. Организовывают эти встречи обычно кап. 1 ранга Дицкий Юра и кап. 2 ранга Ледовской Володя.
О моей семье.
Женитьба - это событие, наверное, одно из главных в жизни каждого человека. Любовь правит миром и продолжает жизнь на Земле.
Со своей будущей женой, Марухиной Ниной Борисовной, я познакомился в 1969 году. Она младше меня на 4 года. Жил я тогда в 4-х этажном каменном доме на проспекте им. Кирова. Еще с 8-го класса у нас сложилась небольшая компания мальчишек и девчат одного возраста. Нас объединяла одна школа и одна улица проспект Кирова, на которой мы жили. Вечерами мы собирались на своей кировской, (так с любовью мы называли свою улицу), гуляли, общались, мечтали, влюблялись. В праздничные и выходные дни устраивали танцы в красном уголке одного из домов. В 50 - 60-е годы для организации вечернего досуга в некоторых домах в подвальных помещениях ЖЭКи организовывали красные уголки, где можно было поиграть в шашки, шахматы, настольный теннис, почитать книги или подшивки газет и журналов. Кто-то из ребят приносил проигрыватель с пластинками и мы устраивали танцы. Летом всей компанией, мы уже стали ее называть «кировской», ездили на трамвае в д. Стригино купаться на пляж на реку Оку. А зимой ездили туда же кататься на лыжах в прекрасном сосновом бору. Возле наших домов находилось футбольное поле Автозаводского района, где летом мы болели за нашу родную футбольную заводскую команду, а зимой поле заливали водой, ярко освещали гирляндами лампочек и организовывали катание на коньках по кругу под музыку. Коньки давали напрокат,
В 1969 году летом я приехал домой к родителям в отпуск из Ленинграда. Вечером, надел курсантскую форму и пришел в нашу кировскую компанию. Все друзья были в сборе и с интересом разглядывали мою морскую форму. В те годы мы с гордостью и уважением относились к своей самой романтичной из всех военно-морской форме. Как-то в один из вечеров Татьяна Марухина привела в нашу компанию свою среднюю сестру Нину, и мы сразу обратили на нее внимание. Это была длинноногая, стройная, с красивыми серыми глазами, в которых можно просто утонуть, скромная девушка. Она очень стильно, красиво и со вкусом одевалась, как потом оказалось, всю одежду на себя она шила сама. Многие мальчишки нашей компании сразу влюбились в нее. Мои симпатии, конечно, сразу перешли к ней. Я влюбился с первого взгляда. Теперь вечерами мы уже гуляли все вместе. Мой отпуск в 30 суток заканчивался, надо было возвращаться в училище и, боясь потерять уже свою любовь, пришел в один из вечеров к ней домой раньше всех и пригласил ее погулять вдвоем. И так происходило во все оставшиеся дни моего отпуска. Прощаясь с ней, я признался ей в любви, и мы расстались на полгода до моего следующего отпуска. Уехав в училище, я ни на минуту не забывал свою любовь, вечерами на самоподготовке почти каждый день я писал ей письма, в которых признавался в любви. Эти письма она, по-моему, до сих пор хранит.
В училище я продолжал жить полной жизнью. На первом месте у меня была учеба. В воскресенье мы ездили в театры и музеи Ленинграда, ходили на танцы, которые устраивались в нашем училище под духовой оркестр, ездили на вечера встречи в институты Ленинграда и его окрестностей, знакомились и дружили с девушками. Я был «правильным», мои отношения с девушками никогда не заходили далеко, я не хотел давать им повода для продолжения более близких отношений и тем более какие-нибудь надежды на будущее. У меня были сомнения в своем выборе, были искания, я хотел идеального брака, идеальной жены, идеальной семьи. Но я понял, что я любил и люблю только Нину, а ведь я мог тогда даже потерять ее. Наверное правильно говорят, что браки совершаются на небесах. К будущей женитьбе я относился серьезно, как и ко всему в жизни, ведь жена должна быть единственной и на всю жизнь, а любовь должна быть взаимной. На пятом курсе в очередном зимнем отпуске, боясь потерять Нину, (а за ней много ухаживало ребят и моих друзей), я предложил ей руку и сердце, и сказал об этом ее маме и своим родителям. Мы выстроили свои планы на 2 года вперед и решили подождать, пока я не окончу училище, а она - вечернюю школу рабочей молодежи. До этого Нина закончила учебу в училище, получила диплом мастера по пошиву легкого женского платья и работала на фабрике. Она тогда уже была очень способной, талантливым и прекрасным мастером по пошиву женской одежды. В ней с детства был заложен этот талант. Она шила легко, аккуратно, а главное - модно. За что бы она не бралась, все выходило из под ее рук очень красиво и со вкусом. Когда мы поженились, я был в восторге от того, что Нина умела делать по дому все: прекрасно готовила, создавала из ничего уют и прекрасную семейную атмосферу. Она все делает с любовью. Главные ее качества – это старание, терпение и прилежание. Она может прекрасно ладить с детьми любого возраста, любит с ними играть, всегда находит с ними общий язык, умеет чем-то увлечь и заинтересовать. Она удивительная женщина, она во всех коллективах со всеми может ладить и создать благоприятную рабочую атмосферу. Она родилась под знаком Зодиака «Весы».
Жилья нам не предоставили, (об этом я уже упоминал выше), и мы снимали жилье. Было три попытки, и только на четвертый раз мы нашли прекрасную семью, которая нас приютила, выделив нам небольшую уютную комнату. С мамой этой прекрасной семьи, Клавдией Ивановной, Нина работала в ателье г. Обнинска. Я не буду рассказывать о всех перепетиях нашей семейной жизни «на чемоданах», но хочу отметить главное. Нина никогда никуда от меня не уезжала ни с Севера, ни с Камчатки, даже когда я ходил в дальние походы или уезжал в командировки. Она всегда терпеливо ждала моего возвращения. Где была возможность, она устраивалась на работу. Свою первую однокомнатную квартиру мы получили в 1986 году в Западной Лице, а так жили на чемоданах на квартирах своих знакомых сослуживцев, которые ненадолго покидали Север. Так сложилось, что детей у нас не было 9 лет, но когда родились сыновья в 1983 и в 1986 году Нина стала для них прекрасной и очень заботливой мамой. Она их не баловала, но очень любила и научила их самостоятельности и всему что нужно в жизни. Каждому их успеху она очень радуется, а к неудачам относится спокойно, давая им необходимые советы и пожелания. Всю свою молодость, силу и красоту она отдает мне и нашим сыновьям.
Мы живем с Ниной уже почти 37 лет, и я очень благодарен Богу за то, что я встретил в жизни свою половинку, и мы вместе, и хочу просить у нее прощение за все неприятности, которые я приносил ей в жизни. Мы любим друг друга и стали такими родными, что не можем представить жизнь друг без друга. Мы срослись душами и стали единым целым. О своей жене я могу еще долго рассказывать, какая она у меня хорошая, но я просто очень счастлив, и этим все сказано.
Рождение и становление противоавианосной 10-й дивизии.
К 1985 году из состава нашей дивизии были выведены пла 1-го поколения, на смену им из 45-й дивизии были переведены пла пр.671РТМ и дивизии был присвоен статус противоавианосной. Это был, пожалуй, самый интересный период моей службы на Камчатке.
Подводные лодки были сведены в ударные группы (УГ), состоявшие из 1-й пла пр. 671РТМ и 2-х пла пр. 670. На пла пр. 671РТМ находился командир УГ, которому по приказу с БКП (берегового командного пункта) передавалось управление группой. Все УГ по очереди несли боевое дежурство в 4-х часовой готовности к отходу от пирса в море.
УГ предназначались для борьбы с корабельными группировками противника и, в первую очередь, с авианосными.
Уникальным, экспериментальным и единственным в ВМФ было боевое построение УГ или всей 10 дивизии на выходах в море при действиях против корабельных соединений противника. Это построение называлось «шайбой». Подводные лодки располагались по кругу в своих назначенных секторах относительно центра боевого построения, который двигался назначенными курсом и скоростью навстречу центру боевого построения корабельного соединения противника, совмещался с ним, и подводные лодки УГ своим оружием должны были громить противника. Как правило, подводные лодки пр. 671РТМ действовали в носовых секторах боевого построения и выполняли разведывательные функции ударной группы в нашем боевом построении. Они были скоростными и имели более совершенное радиотехническое вооружение. В этом построении подводных лодок соблюдались все меры безопасности, согласно руководящих документов. Конечно, такое боевое построение подводных лодок возможно было только на Тихоокеанском ТВД, где огромные водные пространства и огромные глубины.
Все учения, которые проходили для отработки взаимодействия подводных лодок в ударной группе, в т.ч. и во взаимодействии с разнородными силами ТОФ, ракетоносной и истребительной авиацией и надводными кораблями, требовали огромных усилий штаба дивизии в их организации. Но все они проходили успешно и подтвердили жизнеспособность тактики действий пла в составе УГ при таком построении. Управлять подводными лодками в УГ было удобно и оперативно, для чего на дивизии был разработан специальный свод радиодонесений. При состязании на призы ГК ВМФ в составе УГ подводные лодки 10-й дивизии постоянно побеждали УГ пла Северного Флота в 1988, 1989 и 1990 годах.
Родоначальниками такой тактики действий пла были: командующий 2-й флотилией ПЛА контр-адмирал Балтии Э.Д., командир 10-й дивизии кап. 1 ранга Алкаев Н.Н, НШ 10-й дивизии кап. 1 ранга Валуев В.П. и кап.1 ранга Комарицын А.А, сменивший кап. 1 ранга Алкаева на посту командира дивизии. Большую лепту в совершенствовании «шайбы» и тактики ее боевого применения внесли офицеры штаба, и командиры пла дивизии.
Чтобы командиры подводных лодок, входившие в состав УГ понимали друг друга в море с полуслова, командир дивизии кап. 1 ранга Алкаев Н.Н рекомендовал им на берегу быть всегда вместе: питаться за одним столом в столовой части, ходить вместе на службу и со службы домой, общаться семьями в праздники и проводить вместе все учебные мероприятия.
В 1988 году была образована 42-я противоконвойная дивизия, в состав которой вошли пла 1-го поколения пр. 675МК и часть пла пр. 670, переведенные из 10-й дивизии.
Командиром соединения был назначен кап. 1 ранга Валуев Владимир Прокопьевич, НШ – кап. 1 ранга Миргазов Дмитрий, ЗКД – кап. 1 ранга Зыков Анатолий Викторович и я, кап. 1 ранга Темнов В.П. Мы были преемниками 10-й дивизии и продолжили совершенствовать тактику действий пла в составе УГ, но уже в другом качественном составе и против конвоев противника. На 42-й дивизии были разработаны новые боевые построения пла в УГ в развитии предыдущих построений. Одно из этих построений назвали «кувалдой», и оно вошло в боевой документ ТРПЛ-90. Но это будет позже.
В 1986 году у меня произошло два приятных события.
1-е событие, 27-го марта
2- событие, в 1986 году я поступил в ВМА им. Кузнецова на заочное отделение.
Из-за напряженности выполнения боевых задач подводными лодками дивизии не хватало допущенных к СУ и к оружию командиров ПЛ, поэтому командир соединения контр-адмирал Комарицын А.А настоятельно «рекомендовал» мне и другому командиру нашей дивизии кап. 1 ранга Кулиш В.П. поступать на заочное отделение. Мы успешно сдали экзамены в ТОВВМУ им. С.О. Макарова и поступили в ВМА им. Кузнецова на заочное отделение. Вместе с командиром пла «К-360» кап. 1 ранга Кулиш В.П. мы учились четыре года, на сессии ездили ежегодно осенью. Оказалось, что заочно учиться даже лучше. Мы не теряли камчатские надбавки к зарплате, а в промежутках между сессиями выполняли задачи боевого дежурства. В 1987 году я даже успел сходить на боевую службу на 4 месяца, снова в Южно-Китайское море, и снова с заходом во Вьетнамский порт Камрань.
Боевая служба в 1987 году для нашего 379 экипажа не планировалась, мы стояли в боевом дежурстве, но из-за неготовности по техническим причинам одной из подводных лодок 10-й дивизии, нам выпала такая честь. На боевую службу стали готовиться с огромным воодушевлением и тщательно, учитывая опыт плавания 1980 года, в т.ч. в части тропической формы одежды. Прошли доковый и межпоходовый ремонт, выполнили положенные боевые упражнения и опять, как в 1980 году, зимой 1987 года ушли в длительное плавание.
Старшим на борту был ЗКД 10-й дивизии кап. 1 ранга Бледнов Борис Гаврилович. Плавать с ним было приятно, он никогда не вмешивался в мои действия, и «автономка» прошла спокойно. Во Вьетнаме в порту Камрань нас тепло приняли в состав 38 дивизии подводных лодок 17-й эскадры ТОФ. 38 дивизией в то время командовал контр-адмирал Спирин Юрий Федорович, а НШ был закончивший академию кап. 1 ранга Сорокин Геннадий Александрович, с которым мы ходили в мою первую автономку на Севере на «К-452». Мир тесен, мы снова вместе. Экипаж показал себя с лучшей стороны. В Камрани мы не только отдохнули, но и помогли выполнить план боевой подготовки 17-й эскадры. В составе 17-й эскадры мы отработали совместные действия с НК, с дизельными пл и противолодочной авиацией.
Через четыре месяца, весной 1987 года мы вернулись домой на Камчатку. По пути домой на глубине
Наша лодка прошла незаметно для ПЛС противника и в район несения БС, и обратно. В этом плане хотелось бы здесь упомянуть об одной пла нашей дивизии и ее командире.
Когда мы шли с Камчатки на боевую службу, то в районе Японии противолодочные силы ВМС США и Японии обнаружили нашу пла пр. 675МК «К-144» 1-го поколения под командованием кап.2 ранга Андрея Андреевича Исая, возвращавшуюся с боевой службы на Камчатку. Она непроизвольно для нас отвлекла на себя противолодочные силы нашего вероятного противника ВМС США и Японии. Мы шли на БС ей на смену и благодаря этой пла незаметно прошли этот опасный район. Говорят, что против пла «К-144» ПЛС противника даже применяли учебное бомбометание, но Андрей Андреевич не терял самообладание, упорно и настойчиво шел курсом в базу и успешно завершил свой нелегкий и действительно боевой поход.
Перед своим походом эта подводная лодка с большим трудом и «с кровью» после окончания текущего ремонта в короткие сроки готовилась на боевую службу. Командир дивизии кап. 1 ранга Алкаев Н.Н. вынужден был организовать круглосуточную подготовку этой пла к боевой службе, привлекая л/состав всей дивизии, а нас, командиров лодок, назначив временно командирами отсеков этой пла для быстрого наведения чистоты и порядка в отсеках. Я был назначен командиром 4-го, дизельного, отсека. Усилиями л/с дивизии пла «К-144» была своевременно подготовлена к боевой службе.
После службы на Камчатке Андрей Андреевич Исай перевелся служить во ВВМУРЭ им. Попова, но позже мы узнали, что он умер от укуса пчел.
За боевую службу нам поставили оценку «отлично». Родина оценила заслуги экипажа, и меня впервые наградили единственным за всю мою службу орденом «За службу Родине 3-й степени».
Как я участвовал в партийной жизни страны.
После боевой службы, отдохнув в отпуске, наш 379 экипаж принял подводную лодку «К-313» поставил ее в доковый ремонт на СРЗ-49. Было теплое камчатское лето, подводная лодка стояла на киль-блоках в открытом доке «ПД-59» в живописной бухте недалеко от завода. Жили и питались, как всегда, на подводной лодке. К нашему стыду бригада ремонтирующихся кораблей никогда не предоставляла нам место для отдыха и не ставила нас на довольствие на свой камбуз. Наш помощник кап.- л-т Малиновский Сергей великолепно организовал нам питание на берегу на лесной поляне напротив дока. Он получил в тылу и доставил сюда полевую кухню, натянул над ней тент от солнца и дождя, поставил несколько деревянных катушек от кабеля так, что получились круглые столы на
Это был 1988 год, когда вся наша огромная страна готовилась к 19-й партийной конференции. Все верили в перестройку, в наведение порядка в стране и в новое партийное руководство во главе с Генеральным Секретарем Горбачевым М.С. Приехал наш зам. полит и сказал, что надо провести партийное собрание экипажа и выдать наши предложения по наведению порядка в стране, в ее Вооруженных Силах, по партийному строительству, по укреплению боеготовности наших пла и по другим на наш взгляд вопросам.
В конце собрания мы как обычно приняли постановление собрания с нашими предложениями по перестройке, и зам. полит повез его в полит.отдел дивизии, где предложения партийных организаций кораблей дивизии обобщали в единые предложения, чтобы отправить их дальше по команде в Москву.
Как-то вечером сидя у костра на нашей поляне после ужина и беседуя с л/составом оставшейся на корабле боевой смены некоторые коммунисты в разговоре высказали свое сомнение в том, что наши предложения по перестройке в стране могут дойти до Москвы, они будут подправлены полит.органами или изменены в вышестоящем полит.отделе и дойдут до Москвы в ЦК КПСС не в нашей редакции, принятой на экипажном партийном собрании. Тогда я предложил послать их прямо по почте простым письмом в ЦК КПСС, подписав письмо своим именем. Кто-то меня спросил, а не побоюсь ли я этого сделать? На что я ответил, что бояться мне нечего, так как в Уставе КПСС записано, что каждый рядовой член партии имеет право писать письма и обращаться к высшим органам партийной власти вплоть до ЦК КПСС и ее Генеральному Секретарю. Написав на письме с нашими предложениями по перестройке в стране адрес: Москва, ЦК КПСС, подписавшись своим именем и указав свой домашний адрес, я отправил письмо с почтового отделения, которое находилось недалеко от судоремонтного завода, где мы доковались. Правда, я не известил об этом нашего замполита.
Через две или три недели мы закончили доковый ремонт, вышли из дока и ошвартовались у стенки завода. Необходимо было выполнить еще мелкий ремонт механизмов и доделать то, что можно было выполнить на плаву после докования пл. В один из дней утром после проворачивания оружия и технических средств верхний вахтенный у трапа пл доложил, что на пирс прибыл Член Военного Совета (ЧВС) флотилии контр-адмирал Родионов и вызывает командира подводной лодки, то есть меня, наверх. Немного волнуясь, я поднялся наверх. Наверху на пирсе возле лодки стояла черная «Волга», возле которой находился ЧВС и еще какой-то представительный человек. Я доложил ЧВСу как положено о ходе работ, о политико-моральном состоянии л/состава и дальнейших планах экипажа. ЧВС внимательно меня выслушал, принял доклад, поздоровался и представил мне приехавшего с ним второго секретаря Камчатского обкома КПСС.
Секретарь Камчатского обкома КПСС поздоровался со мной и сообщил мне, что мое письмо с моими предложениями по перестройке в стране и в партийных органах дошло до ЦК КПСС и принято к рассмотрению. Через минуту они сели в «Волгу» и уехали. Зам.полита в это время на корабле не было, он с моего разрешения задержался в штабе дивизии.
Когда они уехали, я сначала даже растерялся, т. к. забыл уже о своем письме и подумал, что ответ я должен был бы получить по почте из Москвы из аппарата ЦК КПСС на свой домашний адрес. До сих пор я сомневаюсь, дошло ли это письмо до Москвы, или оно было переправлено с таким адресом прямо в …. Камчатский обком партии, а затем в полит отдел флотилии. Для меня это до сих пор остается загадкой.
Зачем было сожжено столько бензина, чтобы приехать сюда, на завод, за десятки километров от г. Петропавловск-Камчатского, когда можно было просто, позвонить мне по телефону?
Последствия это письма были неприятными. Начальник полит. отдела дивизии заболел, что-то было с сердцем, мой зам.полит ходил хмурым как туча, а мне высказали пожелание на будущее, чтобы я все партийные вопросы решал исключительно через полит.органы дивизии.
Я прошу прощения у всех «пострадавших». Это было сделано совершенно искренне, без всякой «задней мысли». Возможно, мне хотелось тогда проверить на деле нашу партийную демократию. В своем письме я предложил убрать все привилегии партийных и государственных чиновников, чтобы все они вместе с трудовым народом ездили в одном транспорте, ходили в те же магазины, чтобы лечились в тех же больницах и поликлиниках, отдыхали в тех же домах отдыха и т.д., чтобы поменьше было в стране бюрократов, мздоимства и больше денег выделяли на улучшение базирования наших кораблей, повышение их боеготовности и, в частности, на ремонт подводных лодок.
Как мы устроили посещение подводной лодки нашими семьями.
Мы всегда завидовали надводникам, которым после боевой службы или в дни праздников разрешали приводить на корабль членов своих семей и знакомить их со своим кораблем и условиями службы и быта на нем.
Когда наша подводная лодка стояла в доке, и все оружие с лодки было выгружено, мы пригласили к нам в гости на подводную лодку своих жен и детей.
Был летний теплый солнечный воскресный день. Внутри лодки и на стапель-палубе дока экипаж сделал хорошую большую приборку, на лесной поляне приготовили праздничный обед и стали ждать. К обеду подъехал автобус из п. Рыбачий, наши жены и дети с криками ура выгрузились из него. Приехали не все, только кто хотел. Осторожно, со страховкой мы поднялись по лесам и начали спускаться внутрь подводной лодки. Жены и дети постарше спускались вниз по вертикальному трапу с опаской, а самых маленьких папы сажали себе на шею и спускались в лодку с ними вместе.
Спустившись вниз, дети сразу присмирели, а жены с интересом рассматривали тесные отсеки, напичканные незнакомыми механизмами. Каждый папа брал свою семью и водил ее по отсекам, рассказывая об основных механизмах, своего боевого поста, где он несет вахту. Наиболее интересными, конечно, были 1-й и 2-й отсеки, где находились камбуз, кают-компания, каюты, душевая и гальюн. Дети с удовольствием повалялись на наших койках. Мой младший сын Александр, (ему было 2,5 годика), нечаянно разбил себе лоб о переборочную дверь, было много слез, но врач сразу оказал ему помощь. С выходом из подводной лодки химики обследовали всех переносным дозиметрическим прибором, ведь лодка была атомная. Радиационная обстановка на пла была в норме, на уровне фона.
Все были в восторге от увиденного и услышанного, было очень много вопросов, на которые подробно отвечал каждый глава семьи. Теперь наши любимые знали, какая у нас тогда была служба, и в каких условиях мы выполняли боевые задачи.
Сегодня подводную лодку, вернувшуюся из боевого похода, на пирсе встречают не только командование, но и семьи подводников. Раньше, к сожалению, этого не было, и жены подводников стояли высоко на сопках и смотрели, как с моря возвращаются их любимые. Они стояли и махали им платочками, чтобы их мужья знали, что их с нетерпением ждут, чтобы обнять и расцеловать их.
После экскурсии по подводной лодке все собрались на нашей живописной поляне, где нас ждал праздничный обед. На уже накрытых столах стояли бутерброды с красной икрой и красной рыбой, стояло много сока, различных компотов и, конечно, 25-граммовые шоколадки для детей. Вот это была радость и восторг от всего увиденного, услышанного и съеденного!
После смены вахтенных и заступления на вахту очередной смены мы сели в автобус и все вместе уехали в поселок.
Кроме этого, мы всем экипажем с семьями встречали Новый год и отмечали другие праздники. Такие мероприятия укрепляют семьи, сплачивают экипаж и заставляют с ответственностью и любовью относиться к своей профессии, Родину защищать.
За время службы на 10-й дивизии мы встретили все пла пр.670 переведенные с Севера из 11 дивизии.
С этими лодками пришли и мои «старые» боевые друзья: кап. 2 ранга Фомин И.А., кап.2 ранга Плишкин А.Ф., с которыми мы служили еще на экипаже Ворошнина, кап. 1 ранга Мажуго Михаил, который пришел командиром БЧ-1 в экипаж кап. 1 ранга Суворова, когда мы ремонтировали пла «К-87» в г. Полярном СФ. Перед отправкой нас на Камчатку он перевелся в другой экипаж и остался на Севере. Тогда многие не хотели переезжать на Дальний Восток. Но все-таки ему было суждено остаться служить на Камчатке. Хочу отметить, что кап. 1 ранга Мажуго Михаил Александрович единственный командир пла, который в течение 2-х лет перевел на Камчатку подо льдами Арктики две подводные лодки и был «скромно» награжден одним орденом.
Нашему соединению в те годы пришлось выполнять много сложных, но интересных задач. Например, подводную лодку «К-43» вместе с инструкторским экипажем под командованием кап.2 ранга Теренова Александра Ивановича в 1988 году наше государство передало в аренду ВМС Индии, а в начале 1991 года мы принимали ее обратно.
В 1988 году, перед отъездом на очередную сессию в академию нас с кап. 1 ранга Кулиш В.П. вызвал командир 10-й дивизии контр-адмирал Комарицын А.А. и предложил мне должность ЗКД только что образованной 42-й дивизии, а капитану 1 ранга Кулиш В.П. – должность ЗКД 10-й дивизии, (позже он был назначен НШ 10-й дивизии). Мы согласились.
Таким образом, получив назначение ЗКД в 42-ю дивизию, я закончил службу на ставшей мне родной 10-й дивизии.
Но с друзьями и товарищами 10-й дивизии я не расстался, т.к. все пла пр. 675МК и часть пла пр. 670 перешли из состава 10-й в 42-ю дивизию, а наши штабы и казармы стояли рядом. Мы постоянно помогали друг другу, то прикомандированным л/составом, то ЗИПом, (запасным имуществом и принадлежностями), и участвовали в совместных учениях.
Служба на Камчатке в 42-й дивизии 2-й Флотилии.
С 1989 года шло становление 42-й дивизии. Задачи стояли непростые. Необходимо было восстановить и поддержать боеготовность лодок 1-го поколения пр. 675МК, да и пла 2-го поколения пр. 670 были не в «лучшей форме», менялись командиры пл, лодки старели, требовали ремонта. Мне пришлось допускаться к управлению и осваивать пла 1-го поколения, ходить с ними старшим на бору в море, принимать курсовые задачи. И напряженная работа штаба дивизии и л/состава кораблей принесли свои положительные результаты. Процент боеготовых кораблей дивизии поднялся до установленного уровня. В 1991 году в состязаниях на приз ГК ВМФ по ракетной подготовке в УЦ г.Обнинска пларк «К-204» пр. 675МК 1-го поколения под командованием кап.2 ранга Богатыренко Сергея по сумме баллов победила пларк пр. 949 11 дивизии СФ, но победа была присуждена пла СФ, лодке 3-го поколения.
Я постоянно удивлялся силе воли, настойчивости, целеустремленности морской выучке и храбрости командира 42-й дивизии контр-адмирала Валуева Владимира Прокопьевича, старался в этом брать с него пример. Он часто ходил в море, и как старший на борту, практически на всех пла дивизии, и как руководитель боевых упражнений на кораблях обеспечения и на торпедоловах. Несмотря на суровую погоду, часто рискуя жизнью, он добивался сто процентного выполнения плана боевой подготовки. Это был настоящий морской волк. Но хочу еще отметить и его такие качества, как заботу о быте л/состава экипажей. Наряду с поддержанием высокой боеготовности кораблей, он требовал от командиров пла хорошего обустройства казарм, организации быта и хорошего питания на подводных лодках. Под его руководством мы обустроили и штаб 42-й дивизии. Были оборудованы все необходимые кабинеты, рабочие комнаты, и кабинет тактической подготовки. Не забыли мы и о небольшом спортивном зале и о сауне, где мы снимали стрессы и отогревались после прихода с моря. Огромную работу в этом плане проводил один из наших ЗКД, кап. 1 ранга Зыков Анатолий. После его перевода в центр, в Подмосковье, в 1990 году на его место после окончания ВМА прибыл кап. 1 ранга Кондаков Василий Георгиевич. Сейчас он уже вице-адмирал, зам. командующего Черноморского Флота.
Как я критиковал политику нашего Генерального Секретаря М.С. Горбачева.
С 1986 по 1989 годы я заочно учился в Военно-Морской Академии им. Кузнецова, (ВМА). На заочном отделении учились 2 группы слушателей, в каждой группе около 20-и слушателей. В состав групп входили уже солидные военноначальники, от капитана 2 ранга и выше, с разных флотов нашей страны. Были офицеры и с Черноморского флота (ЧФ).
1988 год, очередная сессия в ВМА. В один из дней на занятиях они рассказали, что главной задачей Черноморского флота на сегодняшний день является строительство очень важного объекта под кодовым названием «Заря». А потом выяснилось, что так называется строящаяся в Крыму в Форосе на берегу Черного моря дача для … Генерального Секретаря КПСС Горбачева М.С. В это строительство часто вмешивалась его супруга Раиса Максимовна, учившая строителей как, из каких материалов и что надо строить.
Я сразу вспомнил, как наш Генеральный Секретарь прекрасно говорил о перестройке, о продвижении и даже каком-то рывке вперед, к процветанию государства, о деловом подходе и т.д. и т.п. Мне было не понятно, зачем кидать миллиарды рублей на это строительство? У нас же столько правительственных дач осталось после Сталина, Хрущева, Брежнева в Крыму, в Сочи, в Пицунде, в Подмосковье, на Дальнем Востоке и в др. местах. Пожалуйста, ремонтируйте их, перестраивайте, доводите до современных требований, но зачем же строить новые, для чего? Для удовлетворения своих личных амбиций?
А в это время офицерам на ЧФ не хватало жилья, не хватало средств на базирование и ремонт кораблей, я уже не говорю о других видах Вооруженных Сил страны. Все лучшие строительные части и строительная техника ЧФ отправлялись на объект «Заря», срывались планы флотского строительства. Кстати, и в настоящее время ничего не изменилось. Этот процесс «жирения» властей всех уровнях и «кидание» простых граждан страны продолжается в более изощренном виде с появлением «халявных» денег от продажи нефти и газа.
Слова нашего нового Генерального Секретаря расходились с его делами. Он моментально прослыл в народе болтуном и над ним откровенно смеялись.
Приехав с очередной сессии на Камчатку, я рассказал своим товарищам о «делах» М.С. Горбачева. Моего возмущения по поводу политики нашего Верховного Главнокомандующего М.С. Горбачева не было предела. В то время флот уже начал постепенно разрушаться. Все меньше денежных средств выделялось на боевую подготовку, пошли на убыль крупномасштабные учения, восстановление боеготовности кораблей затягивалось, пошли задержки с денежным довольствием военнослужащих, мздоимство со стороны довольствующих органов и списание кораблей, прослуживших всего
В то время я уже служил ЗКД на 42 дивизии. Как-то на очередной партийной конференции наш ЧВС контр-адмирал Родионов покритиковал меня за распространение ложных слухов о Генеральном Секретаре нашей партии и о его жене. Но в душе он был на моей стороне и однажды в пылу обид на такую перестройку сказал, что все это закончится капитализмом, и все мы будем платить за учебу своих детей, за лечение, за отдых в санаториях и т.д. в полном объеме.
И он оказался совершенно прав. На сегодня наш Флот - в отстое, и за все мы платим, а наш Верховный Главнокомандующий вместе с Министром Обороны поют красивые песни о высочайшей нашей боеготовности и о каком-то мощном оружии, а еще о перестройке наших Вооруженных сил.
За нашу державу, за Вооруженные Силы и Флот обидно, господа!
Служба в годы перестройки .
В конце 1990 года закончился контракт с Индией по эксплуатации нашей подводной лодки «К-43», индусы называли ее «Чакрой», в переводе – вечно вращающееся колесо. В конце декабре 1990 года я с экипажем кап. 2 ранга Арзамазова Петра убыл принимать от индийского экипажа нашу лодку.
Подводная лодка «Чакра» прибыла в б. Малый Улис г. Владивосток перед самым Новым 1991 годом.
Подводная лодка была в хорошем состоянии, ухоженная, практически вся автоматика механизмов корабля работала безупречно. Когда экипаж ВМС Индии покидал подводную лодку, некоторые из них плакали и молились за нее. Она стала им родной. Они благодарили нашу Родину за прекрасный надежный и мощный корабль. В разговоре с командованием индийского экипажа они изъявили желание взять у нас в аренду пла 3-го поколения пр. 971. Мы им ответили, что это нереально, и наше правительство на это не пойдет, т.к. это лучшая, на сегодня, многоцелевая наша пла, не уступающая американской пла типа «Лос-Анджелес».
Но прошло 14 лет, и это событие произошло. С 2004 года в УЦ ВМФ г. Сосновый Бор мы начали подготовку 2-х экипажей ВМС Индии для передачи им в аренду одной из строящихся пла пр. 971.
Мы с экипажем Арзамазова успешно перевели пла «Чакра», т.е. уже «К-43», на Камчатку в состав 42 дивизии. Доложили командованию флотилии о хорошем состоянии пла и предложили использовать ее в боевой подготовке 10-й и 42-й дивизии, но командование Флота и флотилии поставили лодку в «отстой», а затем она была списана. Причина – недоверие к состоянию пла после ее аренды ВМС Индии. Было очень жаль, что мы «потеряли» хорошую и надежную, на мой взгляд, подводную лодку.
Хочется еще вспомнить и сказать несколько слов о нашем вернувшемся экипаже кап. 1 ранга Теренова Александра Ивановича, который страховал и учил индийские экипажи. Они тоже прибыли во Владивосток вместе с семьями, которые прилетели на самолете. Заканчивался 1990 год, был разгар перестройки, т.н. «смутного времени». И они из относительно благополучной кап.страны Индии, где у них не было проблем с жильем, с выбором продуктов питания, с денежным довольствием и т.д., прибыли в холодный зимний Владивосток, продуваемый ледяными ветрами, где их не ждали. И пошли сплошные проблемы: жилья нет, зарплаты нет, дефицит продуктов во Владивостоке, детей надо устраивать в школы, надо прописываться, искать работу и т.д. Некоторые семьи были в шоке, кто-то плакал, 2 мичмана даже хотели принять гражданство Индии и вернуться с индийским экипажем «Чакры» в Индию. Чем все это закончилось, не знаю, мы уже были на Камчатке.
Вспоминаю еще один не очень приятный случай в моей службе.
В 1991 году летом на большом тактическом учении 2-й Флотилии, на котором выполнялись боевые упражнения по торпедным атакам отряда боевых кораблей, (ОБК), принимали участие и подводные лодки 42-й дивизии. На пла пр. 670 «К-325» экипаж кап. 2 ранга Арзамазова Петра должен был выполнять торпедную стрельбу по ОБК. Я был старшим на борту и оценивал действия экипажа. ОБК состоял из трех боевых кораблей и главной цели – крейсера, на борту которого находился руководитель тактического учения, командующий 2-й Флотилией вице-адмирал Фалеев Олег. Гидрология моря на Камчатке в летний период всегда бывает неблагоприятной, надводные корабли на дистанциях от 60 до 20 кабельтовых, (это дистанции применения практического торпедного оружия), не слышны. И в момент приближения кораблей ОБК к нашему району, мы потеряли обстановку, но все же командир пла кап. 2 ранга Арзамазов выполнил торпедную стрельбу по одному из кораблей ОБК. Необходимо было всплывать в надводное положение и искать свои выпущенные торпеды. Обстановка опять была частично потеряна, но выполнив все меры безопасности, командир стал всплывать под перископ. Я находился в ЦП пла и наблюдал за действиями экипажа. Подняв перископ и осмотрев горизонт, командир пла кап.2 ранга Арзамазов скомандовал срочное погружение. Была заполнена ЦБП, (цистерна быстрого погружения), и лодка быстро ушла на глубину. После чего командир доложил, что визуально слева в дистанции 2 кабельтова он обнаружил главную цель – крейсер, который шел прямо на нас скоростью не менее 18 узлов. Но гидроакустики так и не услышали эту цель, как мы потом не «крутились». После всплытия в надводное положение выяснилось, что торпеды наши не попали в цель, и мы получили двойку. Те, кто был на ходовом мостике крейсера, рассказали, что после доклада наблюдателей крейсера об обнаружении перископа нашей пла командующий 2-й флотилии вице - адмирал Фалеев О. сильно разгневался, и ему даже стало плохо. Уже после прихода в базу он не захотел даже видеть нас с Арзамазовым для дачи объяснений. Мне тоже было неприятно все происшедшее с нами, я тоже сильно переживал за этот случай, как и Петр Арзамазов, но жизнь есть жизнь, и нас на этот раз спасли наши Ангелы хранители.
Перевод на «большую землю» для дальнейшей службы.
Была уже середина 1991 года. Армия и Флот постепенно теряли свою боеспособность, несмотря на усилия командования и л/состава подводных лодок. Не было достаточного финансирования для поддержания боеготовности кораблей, иногда подводные лодки, выходя на подтверждение линейности, не могли погрузиться из-за возникавших неисправностей механизмов и возвращались в базу. Но обманывая самих себя, нам защитывали подтверждение линейности экипажа. Начинались проблемы со всеми видами обеспечения подводных лодок, в т.ч. и с выплатой денежного довольствия экипажам. Многие тогда сильно переживали начало «развала» флота. Мне тоже было не по себе, тем более что с дивизии уходил крепкий и надежный командир дивизии контр-адмирал Валуев В.П. на учебу в академию Генштаба. На его место пришел после академии кап.1 ранга Конев. В разговоре со мной Валуев Владимир Прокопьевич советовал мне оставаться на флоте и расти в служебном отношении дальше, становиться командиром дивизии. Я долго думал об этом предложении, но потом решил, что от моего переживания за состояние подводных лодок, за людей просто не выдержит сердце, и я где-нибудь сорвусь. Поэтому принял решение, просить моего перевода в УЦ ВМФ г. Обнинска, который мне очень нравился своим коллективом и профессиональным подходом к обучению экипажей пла. Да и мои родители находились относительно недалеко, в Нижнем Новгороде. Командование пошло мне навстречу и меня перевели в УЦ, но не в г. Обнинск, а в УЦ г. Сосновый Бор.
На этом моя служба на подводных лодках закончилась.
24-го августа 1991 года, когда в Москве происходили события, связанные с ГКЧП, мы с семьей уезжали с полюбившейся нам Камчатки, с грустью расставались с прекрасными подводниками 2-й Флотилии, 10-й и 42-й дивизии, доброжелательными и простыми жителями нашего поселка Рыбачий.
Когда мы летели в самолете, в иллюминаторе были видны курящиеся вулканы Камчатки, реки, полные рыбы, леса, богатые дичью и дикоросами,(так называли черемшу, папоротник, красную рябину, грибы, ягоды), из которых мы делали заготовки на зиму. Вообще хочется сказать, что природа Камчатки «страдала» гигантизмом. В ее лесах и полях росла трава высотой в рост человека. Грибы там были огромной величины по сравнению с грибами средней полосы России. Красная рябина давала крупные кисло-сладкие ягоды, из которых мы делали вино и варили варенье. На Камчатке рос папоротник-орляк, который был очень вкусным в жареном виде. Там же росла и крупная черемша со вкусом лука и чеснока, которую мы ели и в свежем, и в маринованном виде, и другие экзотические растения. В море, у побережья Камчатки было много большущих по своим размерам зарослей морской капусты. Поражали наше воображение и громадные крабы с большими клешнями, и громадных размеров красная рыба чавыча с нежным и вкусным мясом и больших размеров палтус по сравнению с палтусом Баренцева моря и др. Рыбалка там была увлекательной. Корюшка ловилась прямо в бухте Крашенинникова под берегом рядом с нашими домами на голую мормышку с кусочком поролона. Свежую крупную и жирную сельдь ловили на удочку и целыми мешками привозили и раздавали друзьям, но за сельдью надо было ехать далеко, на реку Вилюй. Утром собираешься на службу, выходишь за дверь, а там стоит мешок сельди - подарок от знакомых рыбаков. Эту жирнющую сельдь и жарили, и солили, иногда брали с собой в море на подводную лодку, чтобы угостить товарищей и похвастаться своим посолом. А вкус такой ягоды, как жимолость, напоминает вкус земляники, но за ней мы ездили под вулкан Корякский на специально заказанных автобусах. Иногда эту ягоду мы собирали вместе с самыми крупными в мире камчатскими медведями, не подозревая, что они рядом и тоже едят ягоду.
Прощай, Камчатка, удивительный край, долго и много можно еще о ней рассказывать, но все, летим в Москву.
Служба в Учебном центре ВМФ г. Сосновый Бор.
В УЦ ВМФ г. Сосновый Бор я прибыл всей семьей
В моем заведовании находились все комплексные тренажеры, на которых проводились корабельные боевые учения в составе всего экипажа пла и тренировки корабельных боевых расчетов (КБР).
Основным тренажем в то время был, уникальный комплексный тренажер «Маяк», расположенный в камере-отсеке, который на 100% повторял 3-й отсек пла пр. 705, где располагался ее ГКП и где проходили межпоходовую подготовку экипажи пла этого проекта.
УЦ г. Сосновый Бор – детище ГК ВМФ Горшкова С.Г. Он был предназначен для подготовки экипажей нашей уникальной пла пр. 705. Это была самая скоростная, (Vмакс.=42 узл.), и самая маленькая пла в мире. ПЛА автоматизированная, с экипажем в 29 человек, все офицеры, с уникальной ЯЭУ, (ядерной энергетической обстановкой), с ЖМТ, (жидко-металлическим носителем 1-го контура), с прочным корпусом из титана. От нее в море никто не мог уклониться или ускользнуть, это было бесполезно. Командиры подводных лодок и надводных кораблей вероятного противника боялись встретиться с ней в море. Она могла их атаковать, и, используя свои скоростные качества, «убежать» не только от них, но и от их торпед. Ее называли пла 21 века, т.к. все решения ее конструкции и вооружения опередили свое время и сегодня применяются в пла уже 4-го поколения. Пла пр. 705 были приняты на вооружение в начале 70-х годов, но прослужили недолго и были отправлены в отстой, а затем списаны в 90-е годы.
После принятия на вооружение, пла 3-го поколения пр. 971, подготовка их экипажей была организована в стенах нашего УЦ. Под эти пла развивалась и учебно-материальная база учебного центра. Создавались новые уникальные комплексные тренажеры: «Диана-Барс», «Парус», «Сосна» и др., но камера-отсек пла пр. 705 продолжала использоваться для подготовки корабельных боевых расчетов пла 3-го поколения по применению торпедного оружия (КБР-Т). Позже, после выработки своего ресурса, камера-отсек стала музеем подводной лодки пр. 705. Сегодня сюда приходят школьники и взрослые, которым очень интересно подышать воздухом подводной лодки и посмотреть, как служат и живут современные подводники.
Приняли меня в коллектив УЦ тепло и радушно, выделили 2-х комнатную квартиру в общежитии и представили всему л/составу на утреннем построении. Коллектив Ц-16 мне достался самый большой в УЦ – 104 человека военнослужащих и гражданских служащих.
Начальником УЦ с 1990 года был контр-адмирал Бедердинов Владимир Арифуллович, сменивший на этой должности контр-адмирала Лебедько. Владимир Арифуллович прежде чем взять меня к себе в УЦ поинтересовался моим прошлым у Валуева В.П, моего бывшего командира дивизии. Он отрекомендовал меня с лучшей стороны.
В командование учебным центром входили грамотные, имевшие большой опыт подводной службы, владевшие методикой обучения подводников офицеры.
Контр-адмирал Бедердинов В.А был переведен в УЦ в 1990 году с должности командира 25 дивизии с Камчатки. Он обладал громадным опытом подводника, вся его служба прошла в прочном корпусе подводных ракетоносцев. Это был требовательный и настойчивый командир, доводивший все дела до конца, он не боялся отстаивать интересы учебного процесса и подготовки подводников в высоких московских кабинетах, в т.ч. и у ГК ВМФ. Большая его заслуга в том, что он отстоял наш УЦ от его закрытия, доказав необходимость подготовки пла 4-го поколения в нашем УЦ. Разработанная им совместно с СПМБМ «Малахит» и преподавателями УЦ концепция построения берегового тренировочного комплекса для подготовки экипажей пла 4-го поколения в дальнейшем легла в основу его кандидатской диссертации, которую он успешно защитил. Сегодня он уже заканчивает писать докторскую диссертацию.
С прибытием Владимира Арифулловича в УЦ ежегодно стали проводиться сборы по командирской подготовке с приглашением ведущих преподавателей и начальников кафедр ВМА им. Кузнецова. Эти сборы заканчивались проведением командно-штабных учений на уровне штабов дивизий и флотилий. Это способствовало качественному обучению преподавателей УЦ, и поддержанию ими своих знаний на уровне флагманских специалистов соединений и объединений флота.
Его заместитель кап. 1 ранга Денисов Николай Александрович прибыл служить из УЦ г. Комсомольска-на-Амуре. Он активно контролировал учебный процесс, не допускал срывов занятий, посещал учебные мероприятия и, обладая хорошей методикой обучения, помогал преподавателям в организации учебных мероприятий. Он всемерно поддерживал начальников циклов, укреплял их авторитет. До 1995 года в нашем УЦ ежегодно проводились состязания на приз ГК ВМФ по противолодочной подготовке между флотами, и Николай Александрович возглавлял их организацию. Перед уходом из УЦ на пенсию он стал председателем Сосновоборского клуба «Моряков – подводников». Начальником политического отдела УЦ был кап. 1 ранга Левашев Геннадий Федорович, который постоянно заботился о бытовом устройстве офицеров, мичманов и матросов части.
Через 3 года после меня в УЦ прибыли мои друзья по Камчатке и Северу кап. 1 ранга Кулиш В.П. и кап. 1 ранга Плишкин А.Ф., первый стал зам. командира УЦ, сменив Денисова Н.А, а второй – начальником 3-го, ракетного, цикла.
Тренажеры УЦ старели, они были построены на базе отечественных ЭВМ 2-го поколения. Для развития учебно-материальной базы в УЦ и на 16 цикл стали поступать первые обучающие системы «Гвоздика» и «Позиция-85», построенные уже на основе ПЭВМ.
В тяжелое для нашей страны время мы не ждали повального обновления учебно-материальной базы и по своей инициативе на цикле создали две группы программистов и электронщиков, которые продлевали ресурс «старой» техники и создавали новые комплексные тренажеры. В эти группы входили прекрасные, грамотные, преданные своему делу люди.
Особо хочу отметить кап.1 ранга запаса Липатова Евгения Григорьевича, главного постановщика задач по моделированию радиотехнического вооружения подводных лодок и гидроакустической среды, который руководил и до сих пор руководит большой группой программистов. Он закончил ВВМИРТУ в г. Гатчина, ( следующее наименование этого ВВМУЗа - ВВМУРЭ им А.С.Попова), служил начальником РТС дизельной подводной лодки на Камчатке, преподавал в УЦ г. Палдиски, который закрыли после развала СССР, затем прибыл к нам в УЦ. Он прекрасно владел теорией радиолокации, гидроакустики, радиотехники и ее практическим применением на кораблях и тренажерах. К сожалению он ушел из жизни в 2008 году.
Результатом работы выше перечисленного л/состава 16 цикла стали созданные их руками тактические тренажеры «Парус», «Маяк-ТМ», «Сосна» и усовершенствованный совместно с сотрудниками НИТИ им. Александрова электромеханический комплексный, единственный в России тренажер «Диана-Барс». Вся эта громадная работа помогла сохранить УЦ от сокращения. Некоторые люди из вышеперечисленного списка уже ушли из УЦ, а кто-то - из жизни.
Еще немного о квартирном вопросе.
Он не решен до сих пор.
Эта проблема нашего общества и ее решение прекрасно раскрыты в романе Булгакова «Мастер и Маргарита».
Л/состав УЦ с семьями живут в 2-х общежитиях, которые были построены для семей подводников, прибывающих к нам на обучение. Это связано с тем, что нам перестали выделять в нашем городе жилье, начиная с 1993 года, и очередь на жилье в части перевалила за 120 человек. Капитаны 1 и 2 ранга с взрослыми детьми проживали и проживают в однокомнатных квартирах общежития вплоть до увольнения в запас, а некоторые и дольше. Командование части неоднократно обращалось в Москву с этими проблемами. Я тоже жил в общежитии до 1999 года, до своего пенсионного возраста. А затем решил, что терять мне нечего, и в январе 1999 года написал письмо от имени жен офицеров и мичманов нашей части президенту России Ельцину Б.Н. о тяжелейшем положении с обеспечением жильем офицеров и мичманов УЦ, отдавших свое здоровье и силы нелегкой службе на подводных лодках. Копию письма отослал премьер - министру, министру обороны, министру по социальным вопросам и Главнокомандующему ВМФ. Про письмо я, конечно, доложил командиру части контр-адмиралу Бедердинову В.А. Надо отдать должное нашему президенту. Его администрация первой прислала ответ моей жене (она стояла первой в списке жен, подписавших это письмо), где говорилось, что дом для нас в г. Сосновый Бор начнут строить в марте 1999 года и сдадут его в октябре.
Президент свое слово сдержал.
Отметив свое пятидесятилетие, 11-го декабря 1999 года я въехал в трехкомнатную квартиру. Для л/состава УЦ в этом доме из 40 квартир Лен. ВМБ выделила только 25. Хочу отметить, что квартиру я получил по очереди. В настоящее время очередь на жилье в части снова перевалила за сотню, но нам начали строить два дома по 40 квартир в каждом и в 2009 году около 50% очередников получили свои долгожданные квартиры. Я за них очень рад.
В заключении разрешите назвать имена тех преподавателей, которые сегодня в УЦ преподают науку подводникам, как надо плавать под водой и побеждать врагов. Они не только передают свой богатый опыт молодому поколению подводников, но и активно участвуют в разработке новой учебной техники. Это начальники циклов капитаны 1 ранга Замятин С.Н., Мансуров С., Легошин М., Виноградов А.Г., Ткаченко Г., Федоров Н.А., Поточенко А.Ф., Шемпелев А.А., старшие преподаватели капитаны 1 и 2 ранга Степанов А.В., Филиппов К.В., Васильев.А., Морозов С., Шельмин А.В, Гуров А., Каун В., Болибок С.А., Довгий А.Ю, Вивич Ю.В., Колмаков А. и др. Не забудем и наших ветеранов, активно преподающих в УЦ и «вытягивающих» учебный процесс, это капитаны 1 ранга запаса и в отставке Бабич А.Н., Томилов А.М., Орлов В.Г., Пронин В.Н., Козлов В.М., Швидкой В.В., Косульников И.В., Прокопец Н.З., Скуратов Л.А., Полтавец А., Плишкин А.Ф., Полтихин В.П., Максимов В.В.,Заозерский А.А. и др.
В УЦ я прослужил до 2004 года и с
В настоящее время совместно с другими преподавателями я активно участвую в разработке и создании новых комплексных тренажеров и обучающих систем для подготовки подводников пла 4-го поколения. Работа очень интересная и захватывающая. Работать приходится со многими нашими военными НИИ, фирмами и предприятиями промышленности: СПМБМ «Малахит», ФГУП НПО «Рубин», НПО «Аврора», НПО «Электроприбор», НПО «Гранит» г. С-Петербург, НПО «Агат», г. Москва, НИИ «Центрпрограммсиситем» г. Тверь, 24-й и 1-й НИИ и др. Несколько раз пытался наладить совместную работу с УЦ г. Обнинск по обмену опытом и материалами создаваемых тренажеров, но пока не удается. Очень жаль.
Эта работа настолько захватила мое сознание, что я иногда думаю, что это - главное дело моей жизни, и я долго шел к нему, пройдя путь подводника от командира группы на Севере до заместителя командира дивизии на Камчатке.
В течение продолжительного времени, около 30 лет, на флотские УЦ не поступило ни одного комплексного современного тренажера по подготовке ГКП и КБР подводных лодок.
Начиная с 2005 года в наш УЦ были поставлены новые уникальные комплексные тренажеры и обучающие системы на основе ПЭВМ, на которых уже обучаются экипажи пла 4-го поколения. Эти тренажеры наконец-то опередили строительство кораблей, как это и положено. Сначала экипажи обучаются, а затем едут на завод принимать подводную лодку. Но не все так гладко. Готовые тренажеры пришлось размещать на «старых» площадях вместо запланированных для постройки новых двух зданий, где должен был разместиться весь береговой тренажерный комплекс для подготовки л/состава пла 4-го поколения. Фундамент этих зданий был заложен еще 2 года назад, а денег на строительство так и не выделяют. Но есть и сравнение, к сожалению не в нашу пользу.
3 года назад учебному центру была поставлена задача по подготовке 2-х индийских экипажей, которые на сданной в аренду пла пр. 971 будут нести боевую службу в ВМС Индии. Помните, я об этом писал выше, когда в 1991 году не верил, что это возможно. Индийская сторона заключила договор и заплатила России за все услуги. Уже в 2005 году на территории УЦ было построено 4-х этажное здание, сборной конструкции, в котором разместились учебные классы с обучающими системами, специализированными и комплексными тренажерами для подготовки подводников ВМС Индии. Огромную работу проделало командование нашего УЦ и наши преподаватели по организации учебного процесса, по созданию совместно с промышленностью тренажерной техники, по написанию сценариев компьютерных обучающих программ и др.
В 2006 году мы уже закончили их обучение, но какой кровью это дается! Все недостатки по подготовке учебной техники в короткие сроки, по нехватке эксплуатационной документации, по браку в строительстве учебного корпуса, нехватке личного состава УЦ, в т.ч. преподавателей и др. отражаются на нас и на нашем УЦ в недовольстве индийской стороны. За все это отвечаем мы и часто оказываемся крайними. Но ведь мы одновременно обучаем и наши, и индийские экипажи. И задачи обучения наших экипажей не снимаются.
И, тем не менее, качество обучения индийских подводников высокое, и труд нашего коллектива не пропал даром. Качество их подготовки покажет выход индийских подводников в море.
О кадровой политике.
И, последнее, о чем хотелось бы сказать. Кадровой политике в ВС России и в ВМФ внимания уделяется мало. Вооруженные Силы России «самораспускаются». Ежегодно около 70% молодых офицеров уходят в запас, не прослужив и 2-х лет. Причины этого лежат на поверхности, и всем видны. Это - очень малая зарплата, нехватка жилья, бытовая неустроенность семей и т.д. Например, в нашем УЦ, учебный процесс и развитие учебно-материальной базы во многом держится на военных пенсионерах, на этих людях беззаветно преданных ВМФ. Честь и хвала им. Да еще на женщинах, в основном женах военнослужащих, которые идут служить за малые деньги, чтобы не сидеть дома и как-нибудь поддержать свой семейный бюджет. На сегодня военный преподаватель, прослуживший на пла более 12 лет получает в среднем около 16тыс руб. со всеми надбавками, мичман – около 10 тыс. руб. Военный преподаватель, офицер запаса с большой выслугой лет, получает сегодня около 14 тыс. рублей, а женщина – около 7 тыс. руб. Для сравнения, охранник банка в Питере получает более 25 тыс. руб. Но разве можно сравнить их деятельность с нашей! Поэтому л/состав УЦ «тает» на глазах, и командир части ничем не может их удержать. Почти все опытные программисты и электронщики ушли с 16-го и других циклов на гражданские предприятия с окладами от 15 тыс. руб. и выше. Вот такая на сегодня грустная картина.
Изгнание из учебного центра. Предательство.
Как говорят в России: «От тюрьмы и сумы не зарекайся!» Я в полной мере прочувствовал и пережил эту поговорку. Мне пришлось вспомнить историю, годы «сталинских» репрессий и оговоров, впервые в жизни столкнуться с недоверием и непониманием, с разгулом коррупции в продажной государственной системе, в её институтах власти. Но все по порядку.
Моя работа и организаторская деятельность в учебном центре ВМФ по созданию тренажеров и обучаемых систем для обучения экипажей 4-го поколения, взгляд в будущее увлекли и заставили меня с головой окунуться в интереснейшую работу. Очень хотелось создать такие тренажеры и обучающие системы, которые бы обеспечили полноценную подготовку личного состава экипажей подводных лодок и были лучшими в ВМФ за последние годы. Работали в двух направлениях: тактическое и механическое.
Начинали с нуля. Все тренажеры должны были создаваться на новой ЭВТ, (электронно-вычислительной технике), - на ПЭВМ, которые поставлялись к нам из- за рубежа. Первыми результатами нашей совместной работы с НИИ в 2004 году были обучающие системы на базе ПЭВМ для проведения теоретических занятий и небольших тренировок по специальности.
Программа строительства новых кораблей потребовала строительства современного берегового тренировочного комплекса (БТК) для подготовки их экипажей. По приказу начальника УЦ я возглавил работу группы по координации всех вопросов по созданию учебно-материальной базы БТК с ее разработчиками и изготовителями. Первыми комплексными тренажерами из состава БТК для отработки корабельных боевых расчетов по применению оружия стал тренажер «Коллекция» и по изучению устройства ПЛА и управления ее техническими средствами - тренажер «Позиция».
Эти тренажеры вошли в состав БТК и стали базовыми, как та «печка», от которой надо было танцевать. Было создано несколько групп преподавателей, имевших большой опыт плавания и эксплуатации оружия и вооружения ПЛА. Преподаватели писали сценарии, ставили задачи программистам предприятий, которые создавали учебную технику, но не знали специфики подводной службы и опыта боевых походов. При создании этих тренажеров мы учитывали опыт создания и недостатки устаревшей учебно-материальной базы, пожелания преподавателей и личного состава подводных лодок.
Работа была проделана колоссальная, переработано много материалов и проведено множество совещаний и согласований с ведущими НИИ ВМФ. Никогда еще не было такого тесного взаимодействия и упорной работы с программистами и изготовителями тренажеров! Техническим заданием на изготовление учебной техники были поставлены задачи отработки не только одиночных действий подводных лодок, но и групповых боевых действий подводных лодок во взаимодействии с разнородными силами флота а также, возможность проведения на тренажерах командных штабных учений (КШУ). Использование ПЭВМ и новых языков программирования позволяло выполнить все пункты технического задания, а электронная почта обеспечила тесное и быстрое взаимодействие с программистами фирм-разработчиков. Конечно, мы не забывали и о соблюдении режима секретности. Все закрытые материалы отправляли и получали секретной почтой.
В процессе нашей работы мы набирали большой опыт тренажеростроения. Родилась концепция создания тренажеров, мы добились реализации в них учебных задач в соответствии Методикой обучения слушателей, от входного контроля с допуском к учебному мероприятию на тренажере до выставления автоматизированной оценки каждому обучаемому и всей учебной группе в целом, с распечаткой и передачей итоговых данных в учебный отдел учебного центра.
Это была большая победа и радость всех участников этой работы.
Строительство БТК, (нового здания), затянулось на долгие годы, и поэтому пришлось приложить немало усилий, чтобы отремонтировать, подготовить и разместить на «старых» учебных площадях два опытовых тренажера «Коллекция» и «Позиция». В 2004 году мы уже начали подготовку л/состава экипажей на этих тренажерах и набирали опыт их эксплуатации, по ходу устраняя недоработки в программном обеспечении и его совершенствование.
На сегодняшний день это лучшие тренажеры в ВМФ России по своему составу, разнообразию и полноте решаемых задачам, для подготовки наших подводников, и мы этим гордимся. Концепция и опыт их создания легли в основу создания следующих тренажеров для БТК. К сожалению, на сегодня возможности тренажеров в полной мере не оценены ни руководством флота, ни даже некоторыми преподавателями УЦ, которые используют их на 60-80%.
В 2006 году мы закончили обучение экипажа ВМС Индии, но передача им корабля затянулась из-за его неготовности. В конце 2007 года индийская сторона просила провести межпоходовую подготовку экипажа в Индии в их учебном центре. Требовалось собрать группу преподавателей по всем направлениям подготовки. Некоторые военные преподаватели по состоянию здоровья не смогли поехать, а преподаватели пенсионного возраста отказались, опасаясь за свое здоровье. Из-за этого командировка в Индию оказалась на гране срыва. Меня пригласил к себе зам. командира части по учебной работе и предложил мне поехать и провести учебные мероприятия с экипажем Индии по трем направлениям: тактике, применению оружия и безопасности плавания, при этом сказав, что это президентская программа, и она может оказаться на гране срыва, если мы не соберем «команду» преподавателей. Я думал над этим предложением 2 суток, у меня тоже были свои «болячки», климат в Индии тяжелый, но я согласился поехать, т.к. «за державу обидно» стало. Жена была категорически против моей поездки, и пришлось объяснить ей сложившуюся ситуацию. Мои близкие друзья преподаватели стали отговаривать меня от этой поездки из-за климата и из-за большой учебной нагрузки, которая ляжет на мои плечи. Тем временем сдача корабля индийской стороне отодвигалась вправо и командировку перенесли на конец 2009 года. Весной 2009 года мне успешно сделали операцию в Военно-Морской академии, и мои близкие друзья снова стали уговаривать меня не ехать в Индию. «Уговорили» …, и я согласился не ехать; попросил командира заменить меня и уехал в отпуск. В этот год 22 августа мне исполнилось 60 лет. Свой юбилей я отметил в г. Сосновый Бор со своими родными и планировал отметить его в своем коллективе 16 цикла после выхода из отпуска. Но … .
По окончанию отпуска в понедельник 14 сентября я вышел на работу. Ничего не предвещало беды. В среду 16 сентября около
Я ничего не мог сказать. Для меня это было шоком. Я просто растерялся.
Мне предложили проехать на их автомашине ко мне домой. У дверей моего подъезда их уже ждал вооруженный участковый милиционер. Вместе с понятыми у меня изъяли системный блок моего компьютера и мою рабочую «флэшку», которая находилась в моей прикроватной тумбочке. При этом был составлен протокол их изъятия. Характер осмотра квартиры показал, что эти люди уже побывали в нашей квартире, когда мы с женой и сын были на работе, и они знали, где и что лежит, (об этом мне как-то раньше говорила жена, что в нашей квартире кто-то побывал, когда мы пришли домой на обед, но я на ее слова не среагировал, не верил). Далее они предложили проехать с ними на Литейный, для дачи объяснений.
Далее было 8 часов допроса. Мне не было предъявлено ни одной улики по моему обвинению. Я объяснил, что ни на моем компьютере, ни на моей рабочей «флэшке» не было данных, составляющих государственную и военную тайну. Меня отпустили домой около 23 часов, пообещав вызвать вторично на допрос. У дверей «большого дома» меня ждали мой младший сын Александр и мой самый преданный друг Саша Лазыкин, одноклассник по училищу. Они и отвезли меня домой в г.Сосновый Бор. Спасибо моей жене, которая одна без какой-либо поддержки выяснила, где я нахожусь, и когда меня отпустят. Второй допрос состоялся через неделю. На него я поехал на электричке сам. Длился этот разговор около 7 часов, но опять мне не предъявили ни одной улики по обвинению. Меня снова отпустили, сказав, что возможно придется еще раз встретиться. В учебном центре в нашей преподавательской и в моем сейфе никто осмотр почему-то не делал. Я продолжал ходить на работу в часть, но меня не пускали ни на один тренажер, ни в другие учебные кабинеты, в создании которых я принимал самое активное участие. Я просто сидел в преподавательской и не мог поверить, что со мной это произошло. За все годы службы от командира группы до заместителя командира дивизии я никогда не испытывал горечи такого унижения и недоверия. Ведь на флоте я командовал атомной подводной лодкой, был заместителем командира дивизии, мне доверяли секреты особой важности, ядерное оружие и т.д. А здесь, в УЦ … . Меня просто предали и сдали. Для чего это все было устроено? Кому это было нужно? Ведь командир знал, что я отказался от поездки в Индию, почему он ничего им не сказал? Или эта «сталинская машина» была запущена раньше и не могла уже остановиться? Какова была их цель? На эти вопросы я пытался ответить сам себе. Кто-то заходил ко мне в преподавательскую и успокаивал меня, кто-то равнодушно смотрел на все, что происходит. Командир части не поехал на Литейный и не пытался как-то защитить меня! Я остался один. В конце сентября я написал заявление с просьбой уволить меня по собственному желанию, и командир подписал. Но на следующее утро меня уже уволили по другой статье. По настоянию Литейного командир части изменил свое решение и 1 октября 2009 года уволил меня по ст. 81 п.6 п/п «в» Трудового кодекса РФ - «Разглашение охраняемой законом тайны (государственной, коммерческой, служебной и иной) ставшей известной работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей, в т.ч. разглашения персональных данных других работников», о чем сделали запись в трудовую книжку. Это была подлая расправа со мной. Но это было еще не все. «Шпионские игры» продолжились. Наша подлая система устроила прослушку домашнего и мобильного телефонов. Было ощущение, что в нашей квартире были установлены миниатюрные видеокамеры. Сейчас, в век нанотехнологий, все возможно. Эту мерзость перенести невозможно. Но мы с женой справились и с этим.
Прощай учебный центр, прощайте планы строительства БТК, прощайте тренажеры, в которые я вложил свой громадный труд, свою душу. 18 лет в УЦ , 18 лет надежд и тревог, ожиданий и переживаний и борьбы за качественную подготовку наших подводников. Кто подхватит мою работу? Никто… . Уже сложилось общество пофигистов!!! Никому ничего не нужно. К руководству во всем пришли совершенно некомпетентные и ленивые люди!!! В глазах у них - только деньги.
Меня постоянно беспокоила мысль, кто же предал меня, кто же так меня ненавидел, кто же мне так завидовал? И в голову приходила одно и тоже, меня предал мой сослуживец, которого я считал другом. Потому что по характеру моего допроса, по словам, мимике и жестам тех, кто меня допрашивал, мне напоминали разговоры с ним. У меня нет прямых доказательств, но кроме допросов есть факты событий прошлых лет, которые подтверждают, что к этому он приложил немало усилий. Он единственный из всех преподавателей, кто имеет загранпаспорт и ежегодно дважды ездит отдыхать за границу. Никто из преподавателей не имеет такую возможность оформить себе загранпаспорт и за это «поражение в правах» получает к своему окладу 50% надбавки. Он ее тоже получает…
Не каждый мог пережить то, что я пережил в это время. Я сильный человек и не пал духом. Я нашел работу, благо руки у меня растут из нужного места, и работал физически, принося пользу и радость людям. Ведь закалка то у меня рабочая, я родом из рабочей семьи и работал на заводе. Спасибо моим настоящим друзьям, моим сослуживцам, которые в трудное для меня время протянули мне руку помощи и предложили место работы.
Моя работа по созданию БТК не пропала, был сделан серьезный задел, на который сейчас опираются изготовители этого комплекса, и, надеюсь, что через несколько лет подводники почувствуют разницу в своей подготовке и вспомнят добрым словом «пионеров», создававших БТК нового поколения. Фамилии их я уже называл раньше. Слава им и низкий поклон!
Свобода. Сладкое слово. Каждый человек рождается свободным. Только свободные люди и только свобода творчества могут принести плоды и создать уникальные и нужные людям вещи, совершить новые открытия.
Доверие. Когда человеку не доверяют, то это его оскорбляет и унижает, он не может творчески мыслить и работать, у него опускаются руки, а его труд не принесет радость ни ему, ни людям.
Романтика. Только романтика и светлые мечты дают человеку крылья в его творчестве, в его работе. В этом мире только романтики, влюбленные в свою профессию, в свое любимое дело приносят пользу человечеству и делают новые открытия.
Свобода и вера, любовь к людям, милосердие, умение сопереживать, слушать, понять и помочь человеку – это те добродетели, на которых держится этот мир, и если мы сегодня не поймем это, то наш мир может рухнуть.
Я живу в своем, уже ставшим мне родным, городе Сосновый Бор и встречаю своих бывших сослуживцев, общаюсь с ними, но боль воспоминаний снова и снова посещает меня. Тот, кто приложил руку ко всей этой провокации со мной, избегают даже случайной встречи не только со мной, но и с моей женой. Бог - им судья! Всем будет воздано по делам их, и может быть, даже в этой жизни!
О текущем моменте.
Наша Россия в очередной раз идет к катастрофе. Безверие, бездуховность, разврат, жажда наживы, воровство на государственном уровне, использование своего служебного положения и безудержное стремление к обогащению любыми путями, коррупция, варварское отношение к природе, обнищание простых работящих людей, многодетных семей и пенсионеров, невозможность приобрести жилье молодым семьям, повальное пьянство, наркомания, безысходность все это доводит людей до безумия. В России исчезают деревни и, даже, небольшие города. Все это говорит о постепенной гибели российского государства. Как все это остановить! Только вера и восстановление духовности русской нации поможет России возродиться. Но это возможно только при полнм осмыслении настоящего положения дел в России каждому россиянину. Решить все наши проблемы сверху путем насилия и страха, насаждения приказов и законов, кампанейщины и лозунгов невозможно. И начать надо с образования, культуры и средств массовой информации, вспомнить и возродить все лучшее, что было в России до революции, взять в пример все хорошее у народов других стран мира.
О чиновниках. Это нахлебники на шее народа. Они паразитируют на политике и экономике страны, на ее богатствах. Через них идет разрушение России. Эту чиновничью систему невозможно разрушить, она самовосстанавливается и растет, как раковая опухоль. Чиновники законы и льготы разрабатывают под себя. Чтобы люди нашей страны жили нормально необходимо принят закон о заработной плате, который будет касаться не только госпредприятий, но и частных фирм. Отсчет зарплаты должен вестись от уборщицы или от простого рабочего предприятия, а директор этого предприятия должен получать не выше, чем
О льготах. Необходимо отменить все льготы чиновникам. Пусть они живут вместе с нами в таких же домах, как и мы, получают квартиры по очереди или покупают за свои деньги, ездят на работу в общественном транспорте, или на своих автомобилях, но без мигалок, лечатся в тех же больницах и поликлиниках, где и мы, ходят в те же магазины и на рынки за продуктами, отдыхают за свои деньги в тех же санаториях, где и мы отдыхаем и т.д. Чиновники должны жить с народом, а не отделяться от него домами с забором и охраной, служебными автомобилями с мигалками. Пенсию по старости они должны получать из такого же расчета, как и простые люди, и никаких государственных пенсий. Вот тогда в стране начнется улучшение жизни. Хотелось бы, чтобы чиновники на всех уровнях повернулись лицом к простым людям и сделали бы их жизнь немного легче!
Честь имею.
2011 год. В.П.Темнов.
Автобиография.
Темнов Виктор Петрович. Родился:
Образование.
В 1968г. – ПТУ №
В 1969г. – Средняя школа рабочей молодежи №
В 1973г. – ВВМУРЭ им. А.С.Попова г. Петродворца.
В 1982г. - 6 ВОК ВМФ г. Ленинграда.
В 1989г. – ВМА им. А.А.Гречко г. Ленинграда.
Присвоение воинских званий.
Прохождение службы.
С
С
С
С
С
С
С
С
С
С
С
Награды.
Орден «За службу Родине в ВС СССР 3 степени» -
Медали.
Мои «координаты»:
Адрес.
Телефоны: -домашний - 8-81369-7-21-57. -мобильный
