payday loans

Аликов В.И. История призовой атаки

Индекс материала
Аликов В.И. История призовой атаки
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11
Все страницы

Завоевание Приза ГК ВМФ в 1987г. – слагаемые, история и итоги этой ПОБЕДЫ

 

В годы многотрудной службы каждого деятельного экипажа, каждого корабля, когда все обычные нюансы той службы уже испробованы, - кажется, что впечатляющих событий в этой службе нет. Или бывает, но вроде бы, маловато.

Так было и во время моей службы на К-244.

Радостных же событий, таких, как завершение многомесячного дальнего похода, или лучшее исполнение строевой песни на смотре, или получение, в качестве поощрения командованием, талона на приобретение цветного телевизора в Военторге, - было совсем мало, при этом «текучка» повседневности и душелюбы – начальники быстро избавляли от эйфории тех радостных событий.

Казалось: вот оно только что, это счастье, тут было!, и начальник тебя хвалил, и сослуживцы тебе слегка завидовали…

Но глазом моргнуть не успел, - а его, этого специфического счастья военного человека, уже и нет. Начальник тебя уже разыскивает, чтобы «шкуру спустить», а сослуживцы могут тебе лишь посочувствовать, - и то, если сами успели гнев начальства от себя отвести. Но не исключено, что как раз эти сослуживцы смогли перевести гнев начальства с себя на тебя…

 

 

Вот и ходила в нашу бытность присказка о такой службе, будто всю службу мы только и делали, что устраняли замечания начальства (в пехоте добавляли: а видели только грудь четвёртого человека». Кстати, подводникам видеть приходилось ещё меньше) …

 

Такая вот «текучка», - в которой, кажется, жить тоскливо. И вспоминать о ней вроде бы нечего.

Ан нет! Начнёшь вспоминать, и в памяти всплывает немало занятного даже для тебя, бывалого.

А уж для тех, кто «пороху не нюхал»!

Для них даже самое обыденное в той нашей жизни представляется замечательным.

И в этом правы они, - те, кто нашего «пороху не нанюхался». Ведь то обыденное, нам приевшееся, - на самом деле оно такое сложное, многотрудное. Для создания той «обыденности» и выполнения нами необходимого для защиты Родины от внешних угроз, - скольким людям и предприятиям пришлось потрудиться! Благодаря им свой труд на доверенных нам могучих кораблях мы стали считать обычным делом. Великое видно лишь издалека!

Ю.А.Гагарин, в декабре 1965 году побывав на атомной подводной лодке К-35 (командир капитан 1 ранга Бульон Э.Г.), выйдя на ней в море, сказал, что у подводников работа не менее сложная и опасная, чем у космонавтов. Сами подводники так не считали, даже не предполагали этого, и, конечно, не приценивались к орденским колодкам, которые украшали мундиры космонавтов.

а каждое из правил, по которому мы жили и трудились на подводной лодке, - написано потом и кровью старших поколений моряков.

Уже и моё поколение перешло в «старшие поколения моряков», - хотя впечатления о службе и переживания за дела на корабле ещё настолько реальны, что иногда будят ночью.

Когда я задаюсь вопросом, что из нашей службы может быть полезным нынешнему поколению моряков? что было бы мне полезно знать, начни я свою службу сегодня? – на эти вопросы вижу единственный ответ: полезно было бы знать всё.

Убеждён: это помогло бы избежать ошибок, которые совершило наше поколение, помогло бы избежать многих ошибок, которые мы, опытные и грамотные, смогли не совершить, но которые по неопытности и незнанию совершает нынешнее поколение.

Необходимо рассказывать о тех наших ошибках (совершённых, или вовремя предотвращённых), необходимо рассказывать уже и об ошибках нынешнего поколения, - рассказывать квалифицированно и с целью предотвращения новых ошибок.

Считаю, ещё более важно рассказывать об успешных действиях, о замечательных событиях, - ведь их в службе подводника немало, и они не менее поучительны, чем информация о неудачах..

 

Поэтому подчеркну, что в той нашей героической и необходимой «обыденности» было немало событий выдающихся и при этом весьма поучительных.

Прежде всего, это – некоторые из дальних походов, - либо особо дальние, либо особо трудные по иным причинам. Надо сказать, что далеко не весь опыт тех выдающихся походов известен даже морякам, не говоря уже о государстве. Это плохо само по себе, так как искажает историю Флота. Но особенно плохо то, что ценный опыт, приобретённый участниками тех походов, не «работает».

Кроме тех выдающихся походов, весьма неординарны (и поучительны) события, происходящие в процессе выполнения боевых упражнений, с применением практического оружия.

Боевые упражнения, выполняемые в процессе состязаний, имеют высшую сложность

Опыт подготовки корабельного боевого расчёта (КБР) ПЛ к выполнению боевых упражнений, а также и опыт участия в состязательных торпедных атаках имеет значительную ценность.

Даже при том, что боевые упражнения являются высшим видом подготовки корабельного состава Флота, практическое оружие (торпеды, мины, ракеты) всегда «в дефиците». Боевые упражнения планируют в минимальном числе, и для каждого командира, лично дающего команду: «Пли!», выполнение боевого упражнения - событие всегда значительное.

Оно значительно и для всего экипажа, но особенно значительно для командира корабля.

Здесь считаю необходимым заметить, что командиры кораблей не одинаково подготовлены к бою. Некоторые из командиров натренированы не достаточно, притом настолько, что, даже оказавшись в приличной позиции, обеспечивающей эффективное применение оружия, и имея данные, необходимые для применения оружия, всё же не решаются дать команду «Пли!».

Поэтому командир соединения (или его заместитель), в качестве руководителя боевого упражнения находящийся на борту корабля, в море выполняющего это боевое упражнение, должен, исходя из собственной оценки обстановки, «подтолкнуть» такого командира (как инструктор по парашютным прыжкам помогает «засомневавшемуся» парашютисту шагнуть из самолёта в небо…).

Правда, иногда от команды «Пли!» командира было необходимо удержать – когда командир ошибся в оценке обстановки, залп не был подготовлен, и торпеда по команде «Пли!» ушла бы «в молоко»…

Такие соображения исходят из моей немалой практики и по каждой позиции подтверждены многими именами конкретных командиров и многими фактами.

Чтобы боевые упражнения несли наибольшую пользу, - их проводили как двухсторонние.

Уровень подготовки сил Флота командование проверяет различными способами, в числе которых были состязания по выполнению боевых упражнения с применением практического оружия.


В наше время такие состязания проводили в каждом из учебных периодов – в масштабе флотов, а в конце учебного года – в масштабе всего Военно-морского флота.

Участников состязаний в масштабе флота выдвигало командование соединений флота.

Победитель флотского состязания вступал в борьбу за Приз Главнокомандующего ВМФ в соответствующем виде подготовки.

Выдвигая корабль и экипаж в качестве кандидата на участие в состязаниях, соответствующее командование исходит из оценки четырёх факторов:

  • оценки корабля, который должен быть боеготовым и технически исправным, чтобы не «подвести» в процессе подготовки и проведения состязаний;
  • оценки экипажа, который должен быть и боеготовым, и организованным (не иметь нареканий по воинской дисциплине), при этом ко времени выполнения состязательного упражнения успешно выполнить все боевые упражнения, подлежащие выполнению в учебном году;
  • оценки уровня подготовки корабельного боевого расчёта (КБР);
  • оценки уровня подготовки командира.

Только положительная оценка корабля и его экипажа по каждому из четырёх факторов может быть основанием для выдвижения этого корабля и экипажа в соискатели Призовой стрельбы.

Таким образом, само участие корабля и экипажа в таких состязаниях уже являлось свидетельством признания высокого уровня подготовки корабля и экипажа. Кроме того, участие в состязаниях давало командиру и экипажу возможность попрактиковаться в применении оружия, т.е., в главном.

 

В 80-е годы, когда Военно-морской флот достиг расцвета, в своём составе имел сотни кораблей, среди которых преобладали современные корабли, имеющие «возраст» до десяти лет.

Вымпела тех кораблей на рейдах не задерживались, - значительную часть времени они находились в море, как правило, вдали от родных берегов.

Моряк, совершив такой поход, обычно становился профессионалом весьма высокого уровня (правда, среди «много поплававших» оказывались и «пассажиры», которые, как известный сундук адмирала Лазарева М.П., поплавав со своим хозяином много, хорошим моряком всё же не стал, - потому, что не хотел им стать…

 

Отмечу, что по показателю, - отношению времени в море ко времени в базе, американские моряки нас превосходили и в те времена. Таким превосходством ВМС вполне можно гордиться, ведь оно объективно свидетельствует о качестве кораблей, о качестве тылового и технического обеспечения кораблей и о высоком профессионализме моряков.

Советские моряки и судостроители понимали, в чём им необходимо «поднажать», и «нажимали», - притом с реальным нарастающим успехом: отставание от соперника снижалось.

Однако с 1990г. корабли стали всё меньше ходить в море, - из-за ухудшения технического и тылового обеспечения Флота, из-за ухудшения обстановки на берегу, - пошло уничтожение Флота…

 

В годы моей службы условия проведения состязаний на Приз Главнокомандующего Военно-морским флотом (ГК ВМФ) постоянно усложнялись и, по моему мнению, достигли максимальной сложности именно в конце 80-х годов.

С 1990г. условия проведения состязаний в море стали упрощать, - по вышеназванной причине.

В конце 80-х годов условия проведения этих состязаний значительно отличались от условий проведения боевых упражнений курса боевой подготовки, и максимально приближались к ожидаемым условиям реального современного боя. Поэтому действия сторон в этих состязаниях являются наиболее поучительными.

Честь участвовать в состязаниях на Приз ГК ВМФ, - т.н. «Призовых атаках», я имел дважды.

Подчеркну: участвовать в атаке Отряда боевых кораблей, - том состязании, которое считают наиболее сложным, где противодействие сторон реальное и наиболее содержательное.

Поскольку на многоцелевые подводные лодки возложена задача борьбы с отрядами боевых кораблей противника (ОБК), - эффективные действия по подготовке корабля и экипажа к бою с ОБК, а также эффективные действия в процессе такого боя представляют наибольший интерес для командиров таких подводных лодок.

Этот вывод стал итогом осмысления мной опыта длительной службы на подводных лодках. Считаю своим долгом поделиться, в пределах возможного, опытом подготовки корабля и выполнения атаки, в которой экипажем К-244 был добыт Приз ГК ВМФ в состязаниях по атаке ОБК.

 

Впервые я участвовал в Призовой атаке ОБК в 1979 году командиром 188 экипажа И.Я.Петренко. Тогда я был помощником командира и в процессе атаки занимаясь, хотя и важным делом, контролем за документированием, но всё же делом, весьма далёким от собственно атаки.

Отведённая мне роль не соответствовала приличному уровню моей подготовки в вопросах атаки ОБК, подготовки, которой я уделил особое внимание во время обучения на командирских Классах, и в чём при выпуске превосходил своих однокурсников.

Я был способен в качестве командира подводной лодки выполнить такую атаку на высоком уровне. Моя приличная квалификация И.Я.Петренко тогда не понадобилась.

Правда, свой потенциал я не афишировал, но командир мою квалификацию обнаружить не пытался, - и не обнаружил, а потому не воспользовался тем, что могло существенно содействовать успеху его действий. Ничего не поделаешь! Как командир решил, - так и было.

Мне же «незагруженность» в той атаке позволила смотреть, учиться, уточнять свои знания.

 

Во второй раз в состязаниях на Приз ГК ВМФ по атаке ОБК я участвовал в 1987 году в качестве командира многоцелевой подводной лодки К-244 проекта 671-РТМ, построенной Ленинградскими Адмиралтейскими верфями и переданной Военно-морскому флоту в декабре 1985г.

Правда, атаку ОБК нам пришлось выполнить на чужой подводной лодке, - что было отмечено в Грамоте Главнокомандующего ВМФ: «экипажу К-244 на К-524 за первое место в состязаниях на Приз Главнокомандующего ВМФ …».

Эта короткая и весьма нестандартная запись напоминает мне многое …

1987 год был первым годом, когда экипаж К-244 мог участвовать в состязаниях на Приз ГК ВМФ.

При том, что лично я, а также корабль, экипаж и КБР, - все мы были готовы вступить в борьбу за Приз ГК ВМФ ещё в 1986г., по окончании приёма корабля от промышленности – в 1986г. наше участие в этих состязаниях было невозможным, поскольку, по Плану подготовки Северного флота, основному экипажу К-244 предстояло начать ввод в состав боеготовых сил лишь с августе 1986г, - когда состязания на Приз уже могли состояться. Мы же к этому времени не должны были успеть войти в состав боеготовых сил.


То, что в 1986г. основному экипажу К-244 удалось вне Плана, досрочно войти в состав боеготовых сил Северного флота и, выполнив все стрельбы Курса боевой подготовки АПЛ на «отлично», став перволинейным, в апреле 1986г. заступить в боевое дежурство по флоту, - командование Флотилии решило не объяснять командованию флота, и не ставило вопрос об участии К-244 в состязаниях.

 

Планируя мероприятия на 1987 учебный год, командование дивизии назначило К-244 соискателем Приза ГК ВМФ по атаке ОБК в 1987г.

После похода К-244 в Западную Атлантику в составе группы пяти АПЛ 33 дивизии ПЛ СФ, выполненного под моим самостоятельным командованием (без «кураторов» и какого-либо «усиления» экипажа) и завершившегося в конце мая 1987г., притом, с наилучшими, среди пяти однотипных подводных лодок, результатами, - экипажу предоставили лишь послепоходовый отдых (не присовокупив к нему, в отличие от других экипажей, очередной отпуск).

Таким образом, в июле 1987г. К-244 с основным экипажем, возвратившимся с послепоходового отдыха, должна была начать подготовку к состязанию на Приз ГК ВМФ.

Но, когда я прибыл к командиру дивизии с докладом о прибытии экипажа, он сообщил мне о невозможности выставить лодку для участия в состязаниях на Приз ГК ВМФ.

В этом он исходил из того, что срок проведения состязаний «покатился вправо», с августа на осень, когда К-244 с 166 экипажем должна была позже уйти на боевую службу.

Сам 166 экипаж, хотя и не был во время состязаний на боевой службе, в качестве соискателя Приза ГК ВМФ на К-244 даже не рассматривался. Другие же корабли, остававшиеся в составе дивизии, по мнению Шевченко А.И., имели состояние, не обеспечивающее участие в состязании на Приз ГК ВМФ.

 

При том, что экипаж, КБР и, смею надеяться, командир ПЛ были готовы к участию в состязаниях, - командир дивизии был адекватен состоянию первого из вышеназванных четырёх факторов.

 

Тем не менее, первый заместитель Командующего Флотилии контр-адмирал Фалеев О.М., курируя тактическую и огневую подготовку кораблей Флотилии, решил, что отказ от участия кораблей Флотилии в состязаниях будет ещё хуже, чем не взять Приз ГК ВМФ, например, из за глухоты или медлительности подводной лодки. Поэтому О.М.Фалеев настоял, чтобы А.И.Шевченко (чья дивизия многоцелевых подводных лодок специализировалась на действиях против ОБК) выставил корабль для участия в состязаниях на Приз ГК ВМФ по атаке ОБК.

Поскольку Шевченко А.И. назвал в качестве претендента подводную лодку К-244 – О.М.Фалеев в конце июля 1987г. предупредил меня о необходимости готовиться к Призовой атаке.

 

Здесь уместно отметить, что в современном бою с ОБК решающее значение имеют маневренные возможности атакующей подводной лодки.

Поэтому разговоры о том, что наличие в Военно-морском Флоте дизель-электрических подводных лодок (даже весьма совершенных) является достаточным, - являются абсолютно несостоятельными, поскольку дизель – электрические подводные лодки не способны оказать должное противодействие многим угрозам, например, угрозе, которую несёт отряд боевых кораблей.

Это показали и события Карибского кризиса 1962г., и все другие столкновения дизель-электрических подводных лодок с группировками надводных кораблей, в том числе те, в которых мне довелось участвовать во время службы на подводной лодке «Б-4» в 1973 – 1977г.г.

Бороться с ОБК способны только многоцелевые атомные подводные лодки.

Эти подводные лодки имеют необходимую для борьбы с ОБК энерговооружённость, т.е., скорость и автономность, позволяющую скрытно и быстро занять позицию, обеспечивающую применение оружия по объекту удара, или уклониться от оружия противника.

Дизель-электрическая подводная лодка такой способности не имеет.

 

Стремясь принять участие в состязаниях по атаке ОБК, я надеялся, что «Призовая» атака состоится в конце августа, - это дало бы возможность проявить и реализовать возможности своего корабля, К-244, по объективным показателям являющейся наиболее боеспособной многоцелевой подводной лодкой Северного флота, притом и по техническому состоянию корабля, и по уровню подготовки экипажа.

Но из-за погодных условий и по каким-то ещё причинам «Призовой ОБК» в августе не пошёл.

1 сентября 1987г. пришлось передать К-244, свой, лучший для боя с ОБК корабль, 166 экипажу, поскольку этого требовали документы по подготовке кораблей к несению боевой службы.

 

Возникла необходимо найти замену своему кораблю.

 

Командир дивизии предложил мне выбрать любую подводную лодку дивизии, из имеемых в наличии.

Б.Муратов (уходящий на учёбу в академию командир К-527) предложил взять его лодку, считая её наиболее исправной из тех, среди которых я мог выбирать. Но К-527 имела дефекты «лёгкого» корпуса (отсутствовали листы акустического покрытия). Это затрудняло шумопеленгование, создавало помеху, увеличивало шумность лодки, снижало скрытность и по вторичному акустическому полю, но главное, - значительно снизило скорость подводного хода, т.е., то, на чём я строил замысел своего боя с ОБК…

 

Кроме своей подводной лодки, другие корабли дивизии я не знал.

Этими соображениями относительно недостаточных скоростных возможностей К-527 я поделился с командиром дивизии А.И.Шевченко, - он со мной согласился и предложил выполнить Призовую атаку на К-524, головной подводной лодке 671 РТМ проекта, построенной Адмиралтейскими верфями и переданной ВМФ в декабре 1977 года. Этот корабль совершил много походов, почти выработал свой моторесурс и готовился к постановке в средний ремонт с модернизацией, но ещё числился технически – исправным. Правда, кое-что из оборудования с него уже сняли, - но это командир дивизии брался восстановить. Я надеялся, что лёгкий корпус К-524, на котором не видно существенных дефектов, позволит реализовать достаточно высокие скоростные качества 671 РТМ - проекта. Это мне предлагалось проверить на выходе в море. Командир дивизии готов был этот выход «организовать».

Посоветовавшись с командирами боевых частей и не услышав от них категорических возражений, я принял предложение командира дивизии.

Проверочный выход в море на этой лодке оптимизма нам не добавил: максимальная скорость К-524 оказалась значительно меньше той, которую наша К-244 развивала легко, а материальная часть парила, «коротила» и протекала, уже явно настроившись на ремонт.


Но всё же показанная К-524 скорость оказалась на уровне той, которую мог, по условиям состязаний, дать ОБК (и на три узла выше той, которую могла развить К-527). И то неплохо!

Состояние же торпедо-ракетного комплекса и БИУС этого корабля мы сочли удовлетворительными.

Правда, торпедо-ракетный комплекс К-524 давно не работал по основному предназначению, но я посчитал, что, поскольку на наших подводных лодках не было известно о каких-либо проблемах, которые возникали в работе этого оборудования, - оснований для тревоги нет. Поводов для сомнения в квалификации и ответственности личного состава Минно-торпедной боевой части своего экипажа у меня также не было. Призовая атака показала, что такие мои оценки были завышенными.

 

Относительно БИУС К-524 тревоги не возникло потому, что после работы Госкомиссии при приёме нашей подводной лодки все БИУСы «Омнибус» были доработаны и приведены в надлежащее состояние, обеспечивающее решение соответствующих задач в бою с ОБК (об этом см. статью о Госиспытаниях К-244 при приёме корабля, размещённую на САЙТе http://www.k-244.ru).

Отказ от К-524 мог лишить меня возможности «повоевать» за Приз ГК ВМФ в самом сложном и престижном виде состязаний. Поэтому наш экипаж остался на К-524, немедленно начав работы по обеспечению надёжной работы изношенной материальной части этого корабля.

Итак, для выполнения состязательной атаки у меня был неплохой корабль: многоцелевая АПЛ К-524.

Экипаж корабля, - основной экипаж К-244, весьма неплох, по всем его составляющим.

После успешного окончания Учебного центра ВМФ экипаж получил хорошую практику эксплуатации заведования, заслужил высокие оценки за содержание и обслуживание материальной части К-244 и по многим показателям был лучшим в дивизии.

Правда, в составе экипажа после окончания Учебного центра ВМФ произошли изменения, в том числе в составе корабельного боевого расчёта (КБР), который я так тщательно готовил, а также и в составе главного командного пункта (ГКП), но все новые люди уже «притёрлись» в нашем экипаже, прошли со мной боевую службу, где достаточно потренировались, соответственно, в составах КБР и ГКП.

 

Что же относительно качеств корабельного боевого расчёта, то я их оценивал как весьма высокие. Конечно, было жаль, что в состязательном бою с ОБК не удастся проверить результат моей довольно большой, притом творческой работы по подготовке офицеров и мичманов начального состава КБР.

Я считаю, что готовность корабельного боевого расчёта к действиям в морском бою - основа успеха корабля. Соответственно, подготовка КБР к таким действиям является важнейшей заботой и работой командира, - чтобы в условиях войны победить в бою с противником, а в мирных условиях – чтобы, например, добыть Приз ГК ВМФ в состязаниях по атаке Отряда боевых кораблей.

 

Поскольку опыт подготовки КБР у каждого командира – свой, и при том, что КБР К-244 удалось добыть Приз ГК ВМФ, полагаю, современным командирам интересен мой опыт работы с КБР.

Я отмечаю, что фактически подготовка нашего КБР к завоеванию Приза началась с первых дней жизни экипажа, когда в октябре 1983г. группа офицеров – основа КБР, оказалась в Североморске на обеспечении сдаточных испытаний оперативно-тактического тренажёра «Диалома – Запевала» в Учебном центре Оперативной эскадры Северного флота.

В числе дюжины боевых расчётов надводных и подводных кораблей, вертолётов и самолётов, наш КБР имитировал действия многоцелевой подводной лодки, разыгрывая различные стандартные тактические ситуации: поиск и атака подводной лодки, целеуказание ударным силам Флота, бои с противолодочными кораблями и с отрядами боевых кораблей.

В процессе этой работы состоялось моё знакомство «в деле» со штурманами, минёрами и офицерами Радиотехнической службы К-244, - офицерами, которые составляют основу КБР многоцелевой подводной лодки и должны были стать основой вверенной мне лодки.

При том, что на обеспечении «Диаломы – Запевалы» с нами не было старпома, ответственного за организацию. КБР, - важнейшая роль! и не было помощника командира, я считал, что замыслу своего старпома не наврежу, поскольку сам я совсем недавно был старпомом на боевом корабле и хорошо знал, какая организация необходима в КБР.

Таким образом, обучать и организовывать свой КБР я начал при обеспечении испытаний тренажёра «Диалома – Запевала». В процессе тех «атак» мы учились безусловно- необходимому и важнейшему: общаться, понимая друг друга. Это необходимо, ведь взаимодействие в составе КБР происходит в форме общения, и стиль этого общения имеет большое значение для успеха атаки.

 

Много, целенаправленно и, считаю, с большой пользой наш КБР готовился к Призовой стрельбе в Учебном центре ВМФ, куда мы прибыли в декабре 1993г. В отличие от обстановки во Флотилии, в Учебном центре ни что не отвлекало от проведения занятий и тренировок в полном составе КБР, - что является основой и важнейшим условием эффективности подготовки КБР.

Обстановка, созданная командованием и преподавателями для подготовки экипажей подводных лодок, любого из состава экипажа выводила на минимальный необходимый уровень знаний и навыков.

При «встречных» же усилиях обучаемых эффект от работы на тренажёрах и с преподавателями был весьма значителен, - и по объёму, и по «устойчивости» приобретённых знаний и навыков.

«Встречные» усилия для подготовки экипажа мы прилагали немалые и с самых первых дней. Поэтому преподавателям Учебного центра удалось очень много сделать для того, чтобы операторы командных пунктов, входящих в КБР подводной лодки, наилучшим образом поняли, что они должны делать, и научились выполнять свою работу наилучшим образом.

В работе КБР очень многое зависит от качества взаимодействия, - как от качества информации, так и от организации обмена этой информацией. Саму чёткость докладов и команд следует понимать как качество материальной части, т.е., безусловно, устранять недостатки в их качестве.

В процессе морского боя, который ведёт подводная лодка, управляемая Корабельным боевым расчётом, ситуация меняется быстро и существенно.

Благодаря мудрости, педагогическому мастерству и добросовестности преподавателей наш КБР научился оценивать ситуацию и действовать адекватно её содержанию, при этом идя не на поводу у событий, а как бы торопя их, определёнными действиями «заказывая», а затем и получая то, что нам необходимо, добиваясь наступления именно этого, что благоприятствовало успеху корабля.


Преподаватели Учебного центра, - прежде всего, капитана 1 ранга Онопко Генрих Петрович и Величко Игорь Фёдорович, объясняли и неустанно напоминали, что в процессе морского боя, по мере развития ситуации, достоверность информации каждого командного пункта меняется, притом у каждого из командного пункта – по-разному. Поэтому на начальном этапе, при определённых условиях, более достоверной может оказаться информация штурмана. Обнаружив те условия (это нетрудно), командир (и старпом) должен той информации придать наибольший «вес», например, для выработки осреднённых параметров движения цели; на других этапах, в других обстоятельствах искомый параметр движения цели наиболее точно может вырабатывать уже другой оператор, например, БИП (условия, при которых это удаётся БИП, также известны. Командир должен их вовремя обнаружить, или создать, и применить соответственно), и на том этапе при осреднении информации, выработанной операторами, именно данным БИП придать наибольший «вес», не сводя «осреднение» к арифметическому сложению и делению. Никогда нельзя предпочесть данные и рекомендации того оператора, который их выкрикивает громче других. Следует учитывать, что крикун всегда вредит работе КБР.

 

Преподаватели Учебного центра научили меня понимать, какой командный пункт на каком этапе атаки при каких обстоятельствах наиболее точно определяет тот или иной параметр движения цели.

Но конспектирование слов преподавателя не даст этого понимания.

Понимание командиром своего КБР и установление эффективного взаимодействия наступает только после анализа многих тренировок, - с обязательным фиксированием промежуточных результатов, их «накоплением» и последующим анализом.

Это – часть личной работы командира корабля по подготовке своего Корабельного боевого расчёта.

В ходе этого разбора командир должен дать оценку каждому, кто реально участвует в работе КБР, и выразить эту оценку в соответствующем общедоступном (для КБР) ЖУРНАЛЕ, - чтобы можно было оценивать не только «абсолютные» качественные показатели каждого, но и характер их изменения.

 

Отмечу: разбор проведённой тренировки является важнейшим элементом в подготовке КБР.

Если возможности провести такой разбор тренировки нет, - её не следует проводить вовсе, а время, отведённое бесполезной тренировке, посвятить чему-нибудь полезному.

 

В Учебном центре ВМФ занятия шли одно за другим плотно, в соответствии со стандартной программой подготовки экипажа. Тренировки Корабельного боевого расчёта (групповая подготовка) перемежалась с занятиями по специальности, - в небольших разобщённых группах. После проведения на тренажёре атаки провести анализ успешности стрельбы, анализ успешности действий в целом, а затем и разбор действий каждого из состава КБР было невозможно. Поэтому я установил, что разборы тренировок КБР проводили по субботам, после «трудовой» учебной недели. К тем разборам готовились тщательно: штурмана делали демонстрационную схему, минёры – устанавливали результаты стрельб, гидроакустики на основе расчёта взаимных дальностей обнаружения оценивали скрытность действий …

В этом же «ключе» проходила систематическая подготовка КБР К-244 и в дальнейшем.

 

Таким образом, ко времени окончания государственных испытаний корабля, когда личный состав минно-торпедной боевой части приобрёл практические навыки обслуживания торпедо-ракетного комплекса, а личный состав Радиотехнической службы приобрёл практические навыки в использовании средств целеуказания и в обслуживании БИУС, и материальная часть подводной лодки была приведена специалистами промышленности в идеальное состояние, - я пришёл к выводу, что КБР К-244 и корабль весьма боеспособны, и что моя задача состоит в том, чтобы такое состояние КБР удержать на том высоком уровне (поскольку происходила смена кадров, особенно офицерских), при этом продолжить совершенствовать собственную подготовку.

 

«Призовая» атака показала, что это состояние КБР сохранить не удалось: офицеры, получившие назначение в минно-торпедную боевую часть К-244, к Призовой атаке не отработали операторские навыки. Это заставляло в процессе атаки перезапрашивать данные стрельбы и прочь.

Бормотанье, вместо чёткого доклада по существу, или «встревание некстати» в доклад коллеги, который тот уже начал, делая это в соответствии установленным мной регламентом, - такое бормотанье не только неинформативно и «неэстетично», но мешало прохождению информации с других постов и Командных пунктов, вынуждало замедлять динамику атаки, переспрашивать и Командный пункт минно-торпедной боевой части, и тот КП, чей чёткий доклад оказался заглушен тем бормотаньем.

Кроме того, должен признаться: понадеявшись на привычную надёжность минно-торпедного оборудования подводной лодки, я не уделил этой материальной части особого внимания. Это было моим просчётом, поскольку старпом Е.Н.Филиппов и помощник В.Г.Колесниченко – по специальности – штурмана, также не уделили состоянию материальной части БЧ-3 особенного внимания.

Офицеры минно-торпедной боевой части, сменившие первый состав минёров основного экипажа, С.В.Сорока и В.Е.Бандурин, не подготовили свою материальную часть к Призовой атаке. Невыявленные своевременно и неустанённые до выхода в море неисправности торпедо-ракетного комплекса К-524 привели к увеличению продолжительности боя с ОБК, по крайней мере, вдвое.

 

 

О своей личной подготовке к выполнению состязательной атаки ОБК, в дополнение к сказанному о моей работе с составом КБР, считаю необходимым сообщить следующее.

Командовать многоцелевой атомной подводной лодкой я готовился сознательно, всю свою службу

Почему атомной? Потому, что обнаружил слабость энергетики дизель-электрических лодок.

Поскольку это объяснит тему нынешнего рассказа, отмечу, что многоцелевым атомным подводным лодкам отведена главная роль в действиях против надводных кораблей, и что именно в бою с отрядом боевых кораблей действия этих лодок являются весьма содержательными, динамичными и сложными.

Главным оружием многоцелевых подводных лодок является торпедное, которое, к слову, в годы моей корабельной службы по своим качествам являлось весьма совершенным, вполне современным.


Но ни эти подводные лодки сами не поплывут, ни оружие само не стрельнёт. Привести корабль в позицию применения оружия, выделить из разных целей необходимую, прицелить в неё оружие и назначить в оружие установки, которые позволят поразить именно эту цель, обязан командир корабля.

Стремясь стать командиром именно атомной многоцелевой подводной лодки, при этом стремясь точно оценить своё умение применять оружие, я, даже получив допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой в 1976г., сознавал свою недостаточную подготовку именно в вопросах применения торпедного оружия. Этот недостаток я считаю несовместимым с ролью командира подводной лодки.

Поэтому освоением применения оружия я самым серьёзным образом занялся во время обучения на командирских Классах (к слову сказать, в дальнейшем я не прекращал совершенствовать навыки и знания, приобретённые на Классах).

 

Профессионализм командира (и вахтенного офицера) в море выражается в его способности понять обстановку, окружающую подводную лодку, разобраться в ней и владеть ею, т.е., в способности не только понимать, что твориться вокруг и что угрожает кораблю, но в способности изменить положение лодки так, чтобы обезопасить её, в то же время создать лучшие условия для применения оружия по противнику.

Умение разобраться в обстановке, складывающейся во время боя, - важнейшее качество командира

 

Имея намерение: в бою даже с надводными целями действовать только из подводного положения (без «подсматривания» в перископ, и без применения РЛС), я долго учился по характеру изменения шумопеленга на цель понимать, где эта цель, куда и как идёт…

 

 

Считаю, что способность применять оружие боекомплекта является главным профессиональным качеством командира боевого корабля (а также и командования соединения, в которое корабль входит)

Необходимо назвать ещё три качества почти того же порядка:

- способность рассчитать тактический манёвр,

- способность управлять маневрированием корабля и

- способность принять необходимое решение, выразить это решение, кому следует и как следует, а затем организовать и обеспечить исполнение собственного решения.

 

Готовясь командовать кораблём, способность рассчитывать манёвр и управлять манёврами корабля я приобрёл в училище, усвоив соответствующие программы. На «действующем» флоте развивать и совершенствовать навыки, приобретённые в училище, было сложно, заниматься этим не принято. Кое-что в этих вопросах делалось на командирских Классах и в Учебном центре ВМФ, но это дало мне значительно меньше того, что я «вынес» из училища и чем пользовался в течение всей службы.

 

Способность управлять маневрированием корабля развивают теоретические и практические занятия, а именно: изучение соответствующих Инструкций и Рекомендаций и последующая практика, позволяющая усвоить те рекомендации. В приобретении способности управлять маневрированием корабля я следовал устоявшимся «путём» и, на мой взгляд, не был в числе отстающих.

 

Способности принять решение командира обучают непосредственные начальники, но они делают это от случая к случаю. Только в Военно-морской академии обучение принятию решения «полновесно», - но уже не для командира корабля, поскольку основная масса слушателей академии после академии получала назначение на вышестоящие, по отношению к командирской, должности.

Способность применять оружие в училище приобрести было невозможно, поскольку учебная программа ВВМУРЭ им. А.С.Попова такой раздел просто не включала.

В 1973г. прибыв после выпуска из училища на Северный флот, кое-что, в порядке самообразования, я узнал и усвоил в первые четыре года службы (два первые года службы являясь командиром боевой части связи - начальником РТС дизель-электрической подводной лодки, следующие два года будучи помощником командира этой же подводной лодки).

Даже при том, что в 1976г. я был допущен к самостоятельному управлению дизель-электрической подводной лодкой проекта 641, для этого выполнив «на зачёт» пару учебных атак на тренажёре, я знал, что моих знаний и навыков не достаточно, чтобы выполнить полновесную атаку в море. Поэтому в 1977 году, отправляясь на учёбу на командирские Классы, я намеревался устранить тот свой существенный недостаток.

Считаю, что за время обучения на 6 ВОК ВМФ эту важную задачу мне решить удалось.

Персональным ресурсом командира корабля (подводной лодки) является пространство и время. Только командир корабля решает, КОГДА корабль осуществит тот или иной манёвр, применит оружие и проч., только командир корабля решает, ИЗ КАКОЙ ПОЗИЦИИ подчинённый ему корабль применит то или иное оружие (выбор оружия – также прерогатива командира) и проч.

 

Для принятия решения о применении торпедного оружия (пресловутая команда: «Пли!»), - главного оружия многоцелевых подводных лодок, важнейшее значение имеет установление параметров движения и дистанции до цели.

Подчеркну: относительно цели командир выбирает позицию и занимает её, а перед тем, как дать команду: «Пли!», командир должен знать эти параметры движения цели и дистанцию с точностью, обеспечивающей эффективность применения оружия. В этом ему помогает весь корабельный боевой расчёт, - для работы которого командир должен создать условия: курсом и скоростью своего корабля обеспечив необходимую величину изменения пеленга и проч.

 

Чтобы научиться выполнению этой персональной работы командира, на Классах, в дополнение к учебным программам, я дополнительно занимался на тренажёре «Брест», одна половина которого могла быть имитатором цели (с назначением курса, скорости и дистанции) и «выдавала» пеленг на эту цель, а вторая, «моя» половина позволяла сымитировать курс и скорость своего корабля. Включив тренажёр, имитирующий взаимное движение лодки и цели, я получал пеленга на цель, и, работая на «своей» половине «Бреста», методом подбора по этим пеленгам определял параметры движения цели, сравнивал с реальными. Обе половины «Бреста» я мог обслуживать один.

Те занятия мне помог организовать капитан 1 ранга Добрецов Иван Фёдорович преподаватель кафедры Боевого использования торпедного и противолодочного ракетного оружия.

И.Ф.Добрецов помогал мне осмыслить полученные результаты и делать надлежащие выводы. Если же я в чём-либо «застревал», - Иван Фёдорович помогал мне это преодолеть.

 

Тренажёр «Брест» был предоставлен в моё полное распоряжение. Параметры движения цели я задавал половине «Бреста» сам, и сам на второй половине «Бреста» определял их различными «штатными» способами, оценивая, в каких условиях и до каких пор (до какого, по счёту, «шага корректуры») корректура того или иного параметра движения цели или дистанции до неё повышает точность подбора того параметра, и с какого «шага корректуры» эта точность начинает ухудшаться.


Мной было выполнено около сотни «прогонов» цели, - это немало!, и проведён анализ каждого из них. Мной была набрана статистика, проанализированы и сведены в таблицы данные многих «прогонов» …

Размышления над теми таблицами оказались полезными…

Так я учился, - и научился в минимально- возможный срок ориентироваться в обстановке и решать, куда направить свой корабль, когда и как применить оружие.

В качестве дополнительного продукта - оформил командирский планшет, на котором свёл вместе «График ВИП» и «Схему расчёта бокового перемещения корабля», расположив один под другим. Такое их размещение обеспечило наглядность, то есть, повысило качество оценки обстановки.

Надо сказать, что преподаватели командирских Классов на это простое, но весьма эффективное приспособление внимание не обратили и слушателям Классов о том Планшет ничего не рассказали.

Но те из командиров и старпомов подводных лодок, кто к применению оружия неравнодушен, - моим Планшетом заинтересовались, изготовили для своих КБР такие «приборы» и ими пользовались.

 

Таким образом, обучение применению торпедного и ракетного оружия по программе 6 ВОК ВМФ, усиленное самостоятельными занятиями и, главное, размышлениями, своё дело сделали. Ежемесячное выставление старшим группы капитаном 3 ранга М.М.Николенко оценок Огневого и Тактического показателей, а также и числа выполненных торпедных атак на тренажёрах ВОК свидетельствовало, что, начиная с января 1978г. я превосходил офицеров нашей группы по каждому из тех показателей.

 

При том, что преподаватель кафедры оружия капитан 1 ранга В.Зайонц научил нас, будущих командиров, тонкостям работы аппаратуры самонаведения торпед, - что на Классах я приобрёл способность применять оружие боекомплекта.

В последующей моей службе это выразилось в неизменно-высоких оценках тактического и огневого показателей всех стрельб, которые выполнял я, либо под моим руководством выполнили начинающие командиры лодок.

 

После окончания командирских Классов я получил назначение в 33 дивизию атомных подводных лодок. Сначала служил на подводной лодке проекта 671-РТ помощником командира экипажа, затем – старпомом, а командиром был назначен на «новостройку» - АПЛ проекта 671-РТМ. В течение всей корабельной службы я старался понять смысл действий командира в ходе манёвра, - и в процессе «чисто – маневрирования», и в ходе применения оружия.

Полагаю, задачи личной подготовки, подготовки своего КБР и подготовки своего экипажа мне решить удалось, поскольку в августе 1987г. на расширенном заседании Военного Совета Флотилии подводных лодок, когда накануне вступивший в должность командующего Флотилией контр-адмирал Ерофеев Олег Александрович рассматривал вопрос о подготовке к участию в состязаниях по видам подготовки на Призы Главнокомандующего ВМФ, командир 33 дивизии контр-адмирал Шевченко Анатолий Иванович предложил доверить выполнение Призовой атаки ОБК корабельному боевому расчёту К-244, сказав, что на Флотилии и на Северном флоте нет корабельного боевого расчёта, подготовленного к такой атаке лучше, чем КБР К-244 (смысл такого доклада А.И.Шевченко состоял в том, чтобы, при невозможности выполнить атаку на «своём» корабле», пересадить КБР К-244 на другой корабль. Этот смысл в словах командира дивизии я не хотел видеть, и смирился с ним лишь в сентябре 1987г., отдав свой корабль для выполнения основной боевой задачи, - несения боевой службы).

Поскольку О.А.Ерофееву также доложили, что накануне К-244, отправившись в море для выполнения ряда боевых упражнений, не выполнила одну из запланированных стрельб, «привезла назад» одну из торпед (причина была в том, что руководитель упражнения опоздал в район стрельб, и времени на выполнение упражнения не было, а продлевать «полигонное время» почему-то не стали. Невыполненное упражнение К-244 выполнила через несколько дней, на оценку «отлично»), он спросил меня тогда: «С призовой атаки торпеду не привезёте?» - на что я ответил «Нет, товарищ Командующий, не привезу!» (этот вопрос-ответ имел последствия, о которых рассказ ниже).

Военный совет поддержал предложение командира дивизии А.И. Шевченко, и К-244 начала непосредственную подготовку к состязаниям в атаке Отряда Боевых Кораблей. Вначале было необходимо победить в этих состязаниях многоцелевых подводных лодок Северного флота (с такими лодками 3 и 11 Флотилий ПЛ), а после этого – состязаться в масштабе Военно-морского флота СССР, когда нашим соперником оказалась подобная нашей подводная лодка Тихоокеанского флота.

Тихоокеанцы всегда были сильным соперником Североморцев, поскольку, во-первых, «воевали» в лучших гидрологических условиях (в августе и начале сентября гидрологические условия в нашем Баренцевом море делали лодки «глухими»), а также потому, что в августе-сентябре Дальний восток как никогда богат красной рыбой, икрой и крабами, и соответствующие гостинцы мешали высокому начальству принимать беспристрастные решения, особенно когда разница в оцениваемых показателях оказывалась незначительной. Поэтому я знал, что при нашем незначительном преимуществе в главных показателях, тактическом и огневом, в таких условиях нам Приз не отдадут. Победить мы сможем, лишь достигнув убедительного преимущества, с «запасом», а потому обязаны действовать «на максимуме».

 

Итак, после продолжительной и разносторонней подготовки корабля и экипажа, проведённой командованием и флагманскими специалистами 33 дивизии, преподавателями Учебного центра ВМФ и мной лично, экипаж К-244 на К-524 с 1 сентября 1987г. находился в ожидании команды: выйти в море для атаки отряда боевых кораблей противника.

Для выполнения поставленной задачи на подводную лодку было выдано 6 практических торпед: 2 «дальноходные» и 4 «обычные», из которых 2 должны в исходном состоянии находиться на стеллаже. По условиям состязания, в ходе боя надлежало выполнить перезагрузку.

Дальноходные» торпеды сопровождал капитан 3 ранга, - представитель завода-изготовителя. Его присутствие на борту нашей подводной лодки было вызвано тем, что такие торпеды имели высокий процент дефектных ходов. Офицер приехал из Средней Азии специально для того, чтобы обеспечить правильное обслуживание своих торпед или отыскать причину их дефектных ходов.

Ожидали улучшения погоды, - чтобы обеспечить подъём практических торпед, но погода всё не улучшалась. В этом ожидании прошёл сентябрь. Проводили ежедневные тренировки КБР, - в Учебном центре Флотилии и на подводной лодке, применяя БИУС в режиме «Тренировка».


На одну из тренировок в Учебном центре прибыл Командующий Флотилией О.А.Ерофеев, в сопровождении флагманских специалистов Флотилии: штурмана, минёра и РТС.

Флагманский минёр Флотилии В.Савицкий установил на тренажёре весьма сложную исходную обстановку (большой несимметричный ордер ОБК) и ещё более сложное маневрирование … В этой обстановке разобраться и расстрелять ОБК нам удалось с большим трудом.

На разборе флагманский минёр Флотилии и флагманский РТС Флотилии действия КБР К-244 оценили положительно, высказав, впрочем, и дельные рекомендации.

В отличие от них, флагманский штурман Флотилии Б.Дегтярёв налетел на нас коршуном: и порядок докладов у нас нарушен, и обмен информацией не отработан, и проч., и проч…

Посторонний человек, видя грозный вид Б.Дегтярёва и слыша его упрёки стоявшим перед ним офицерам- подводникам, мог подумать, то нас впору отстранять от участия в состязаниях.

На самом же деле все упрёки были несостоятельны и надуманы. Б.Дегтярёв эти указания давал многим. Потом он их повторял, поскольку «указания» не исполнялись. Не пытаясь понять причин неисполнения его требований и рекомендаций, Дегтярёв лишь возмущался неисполнительностью. Причина же состояла в неприменимости многих «рекомендаций», - поскольку навязываемое им мешало командиру ориентироваться в потоке информации, обрабатываемой КБР.

Не желая осознать, что кораблём он никогда не управлял, а потому не осознаёт работу командира, Б.Дегтярёв заменил активностью и настойчивостью надлежащее, добросовестное отношение к делу

К сожалению, командование Флотилии в течение длительного времени не пресекало этот вредный способ имитации деятельности Б.Дегтярёвым. Более того, заместителю Командующего Флотилии и некоторым командирам дивизий, эпизодически проверяющим КБР на тренажёре и не имеющим сказать что-либо по существу, но рассчитывающих заставить подводников научиться тому, что эти начальники делать не умели, нравилось стремление Б.Дегтярёва «накрутить подводникам хвоста, чтоб знали…». К такому стилю работы флагманский штурман Флотилии приучил флагманских специалистов дивизий.

Но на нашей тренировке О.А.Ерофеев подстрекательствам Б.Дегтярёва не поддался.

Выслушав флагманских специалистов Флотилии, а затем и мой доклад с положительной оценкой, Командующий Флотилии утвердил мои указания и положительную оценку, а затем при всех сказал мне, что он в некоторых эпизодах состоявшегося учебного боя, будучи командиром лодки, действовал бы иным образом. Он чётко показал, как бы он действовал, и, подтвердив положительную оценку нашим действиям, порекомендовал мне иметь ввиду предложенные им варианты и пожелал нам удачи в море.

 

Итак, весь сентябрь 1987г. находились в ожидании лучшей погоды, проводя тренировки КБР.

Октябрь приблизился, - но погода не только не улучшалась, но даже ухудшилась. Вспомнили годы, когда состязания на приз провести не удавалось.

Заканчивался срок годности торпед, выданных нам для выполнения стрельб. Наше напряжение росло.

 

Руководителем торпедных стрельб от Флотилии был назначен заместитель командующего контр-адмирал О.М.Фалеев. Он вызвал меня, выслушал мой краткий доклад о ходе подготовки к выходу в море и сказал, что желательно стрелять в сторону берега, чтобы не растерять торпеды и не получить за это претензии «судей». Я обещал постараться исполнить это пожелание.

В первых числах октября получили команду на ввод ГЭУ (главной, ядерной энергетической установки, - двух ядерных реакторов). Экипажу стало спокойнее, правда, пришлось поселиться на лодку и организовать несение вахты. Для нас, уже заматеревших моряков, это не стало большой проблемой, тем более, что это означало приближение конца «мучений» и скорый отпуск. К тому же многие семьи наших подводников уже уехали и ждали приезда своих мужей и пап.

Ввелись, провели тщательное приготовление корабля к бою и походу и стояли в ожидании команды, поддерживая готовность технических средств и оружия, а также продолжая тренировать КБР.

После ввода ГЭУ я собрал офицеров, которые по командам Центрального поста ПЛ непосредственно управляют ядерными реакторами, - т.н. УПРАВЛЕНЦЕВ, и напомнил, что мы находимся не на своей новейшей подводной лодке К-244, а на другой, старой лодке, К-524, готовой идти в ремонт. Поэтому, какие бы команды из ЦП они не получали, особенно по даче максимального хода, - главная задача управленцев, с учётом состояния материальной части, - не допустить потери хода, не «уронить» аварийную защиту. Для этого они обязаны сделать всё необходимое, и за это с них главный спрос.

Я объяснил, что в процессе атаки иногда буду назначать командиру БЧ-5 скорость, а он будет на Пульт ГЭУ давать команды на дачу оборотов, чтобы побыстрее подводная лодка побыстрее набирала заданный мной ход. Но и в этом случае, слыша команды «родного» механика, они, управленцы, азарту Центрального поста не должны поддаться. Надо помнить, зачем мы тут.

На том с управленцами мы и разошлись по своим рабочим местам.

Надо сказать, что поставленную задачу личный состав электромеханической боевой части выполнил блестяще. Впрочем, весь личный состав экипажа действовал с полной ответственностью и качеством.

 

Необходимо особо отметить, что состояние К-524 требовало тщательного обеспечения безопасности. Но я посчитал, что методика контроля состояния подводной лодки, выработанная во время моей прежней службы и хорошо зарекомендовавшая себя на К-244 будет пригодна и в этих условиях.

Поэтому ещё при стоянке в базе, после ввода ГЭУ и с началом несения вахты на подводной лодке эта система контроля за безопасностью заработала. Должностные лица стали ежечасно обходить корабль, проверяя качество несения вахты и состояние корабля, делая соответствующие отметки в журнале Центрального поста и в Отсечные журналы… Безопасность экипажа и корабля была обеспечена.

Эта эффективная система контроля мной описана в статье, размещённой на нашем САЙТе.

 

Мне сообщили, что 7 октября уезжает жена командира минно-торпедной боевой части С.В.Сороки, который недавно женился. Поскольку родители С.Сороки жили в Североморске, а родители его жены жили в Западной Лице, - проводы юной супруги минёра не составляли проблемы.

Отпустить молодого мужа на пару часов попрощаться с отъезжающей женой было нельзя, поскольку разрешение о выходе в район состязаний могло поступить в любой момент.

Это разрешение нам дали в 17.00 7 октября, со временем отхода от причала в 18.00. Я сразу приказал начать экстренное приготовление корабля к бою и походу.


Старпом капитан 2 ранга Е.Н.Филиппов, дав команды для начала приготовления, подошёл ко мне и доложил, что он отпустил С.Сороку на два часа, и что тот уже должен был прибыть, но пока не прибыл.

 

В 18.00 от причала мы отошли на призовые торпедные стрельбы, имея для этого на борту много торпед, но не имея минёра. Лодка отправилась «воевать» за Приз Главнокомандующего ВМФ…

В 18.20 на траверзе губы Малая Лопаткина нас догнал буксир, попросил замедлить ход и принять человека. Я «притормозил», буксир прижался к нашему правому борту, и на корпус подводной лодки прыгнул минёр, которого подхватили боцмана.

Минёр юркнул внутрь корабля. Ни с ним, ни со старпомом по поводу того безобразия я не говорил.

 

По условиям состязаний того 1987 года, нам был назначен обширный район над полуостровом Рыбачий, с продолжительностью действий в нём двое суток, с задачей: атаковать отряд боевых кораблей противника, без указания, как ОБК пройдёт через наш район и во сколько.

В назначенный район К-524 заняла в ночь на 9 октября 1997г.

Погода была ненастная, но в пределах допустимого для проведения торпедных стрельб.

 

Составляя замысел на бой с ОБК, я учёл, что пересечение ОБК кромки района, - вход в район, означало разрешение на выполнение атак.

Я считал (и считаю поныне), что в момент входа ОБК в район нельзя оказаться на противоположной, по отношению к месту входа ОБК в район, кромке района.

Нельзя было оказаться и вблизи места входа ОБК, т.е., под ОБК, - это грозило нашим обнаружением ещё до входа ОБК в район, и, соответственно, нашим немедленным поражением, - ведь в составе ОБК были противолодочные корабли, и в их интересах действовала противолодочная авиация…

Поэтому я решил ожидать ОБК, маневрируя в центре района.

 

Я – сторонних «чисто-акустических» атак, т.е., без «подсматривания» в перископ. Гидроакустическое вооружение подводных лодок вполне обеспечивает этот вариант действий. Он – и более скрытный, и более безопасный. И всё же всплывать приходилось, - на сеансы связи, чтобы принимать информацию с заданной регулярностью. Во время этих кратких всплытий вели радио и радиотехническую разведку.

Кораблей Северного флота в то время в море было много: десятки. Посылки их гидролокаторов надводных кораблей мы наблюдали в секторе более 240 градусов, а иногда и по всему горизонту. Сила тех посылок была высокая, - так преодолевали особенности гидрологии Баренцева моря.

Кроме гидролокаторов, мы наблюдали шумы нескольких целей. Среди них - норвежский разведчик «Марьата», охотящийся за нашими торпедами. Наши торпедоловы должны были опередить воришку.

 

Во время всплытий на сеансы связи специалисты РТС обнаруживали множество сигналов РЛС со всех направлений горизонта, - при этом визуально целей я не наблюдал.

«Вести обстановку» и анализировать, где же наш противник, было весьма непросто…

Отведённое нам на бой с ОБК время бежало, а где наш противник, - мы не знали.

Вместе с Начальником РТС Онучиным Юрием Ивановичем я вслушивался в переливы гидролокаторов, пытался обнаружить синхронное движение пеленгов, значимое усиление силы сигнала и прочие известные «признаки» ОБК. Лодка приближалась то к одной, то к другой кромке района, - и отбегала назад, ближе к середине района. Переходы между позициями в районе выполняли энергично, при этом тренируя управленцев в управлении мощностью ядерных реакторов и оборотами турбины.

Глубину погружения я задавал минимально- возможную, - и по гидрологическим условиям, и из соображений безопасности. Но при увеличении хода уходили на глубину, исключающую кавитацию.

Так прошло 9 октября, прошла ночь на 10 октября.

Около 7 часов утра 10 октября, после очередной безуспешной попытки обнаружить ОБК на дальних подступах к нашему району, я вызвал в ЦП старпома Евгения Николаевича Филиппова, передал ему управление лодкой, поручил ему отойти из юго-восточного угла района в центральную часть района, и пошёл освежиться – ополоснуться в умывальнике 3 отсека. Уходя, слышал чёткие команды старпома, который приказывал циркулировать, погружаться и увеличить ход.

Зайдя в умывальник и сняв рубаху, я стал обливаться водой, снимая накопившееся напряжение. В это время вдруг лодка стала резко «задирать» нос, раздались звонки аварийной тревоги...

Я выскочил из умывальника в Центральный пост – Е.Филиппов мне доложил, что при погружении подводной лодки в шестом отсеке вдруг выбило какую-то прокладку, в отсек стала поступать забортная вода, и что действия по локализации аварии и устранению неисправности выполнены, лодка всплыла на безопасную глубину. Всё было сделано правильно, безопасность лодки была обеспечена.

Выполнив все действия по аварийной тревоге, проинформировали о случившемся личный состав и дали отбой аварийной тревоги, продолжили поиск в районе, по готовности № 2.

Так уставшая, ветхая материальная часть К-524 напомнила нам о своём критическом состоянии…

 

Около 08.00 10.10.87г. наши гидроакустики обнаружили группу целей в районе южной кромки района, - за пределами района, некоторые из них - с работающими гидролокаторами. Их классифицировали как отряд боевых кораблей, следующий вдоль полуострова Рыбачий в северо-западном направлении.

Этой цели мы уделили особое внимание, предположив, что это может быть «наш» Отряд боевых кораблей. Приступили к слежению за этой целью, удерживаясь в центральной части района.

 

К 08.30 среди работающих гидролокаторов на целях, маневрирующих в районе северо-западной кромки был выявлен отечественный гидролокатор «Звезда», - он был установлен на одном из кораблей «нашего» ОБК.

В 08.59 10.10.1987г. я объявил «Боевую тревогу», начал торпедную атаку отряда боевых кораблей торпедным оружием.

Я пришёл к выводу, что ОБК, имея в своём составе 5 кораблей (крейсер, 3 СКР и 1 БПК), пойдёт через наш район с северо-запада на юго-восток.

 

Корабли ОБК то шли со скоростью до 23 узлов, маневрируя, то стопорили ход.

Такой характер маневрирования кораблей из состава ОБК анализировать очень сложно, поскольку наши методики определения параметров движения цели и дистанции до неё по шумопеленгам основаны на постоянстве параметров движения цели.

Следя за ОБК, мы обнаружили, что их гидроакустические комплексы передавали звукограммы, запросы, и проч., то, чего реальный противник не стал бы делать, и что, как мы полагали, не должен был делать «наш» учебный ОБК. По крайней мере, согласно «Плановой таблицы», такой режим работы гидроакустических комплексов надводных кораблей мог быть применён для нештатного вызова подводной лодки на радиосвязь, что требовало всплытие хотя бы «под перископ».


Поскольку «наш» противник был условным, не исключалось изменение общего плана состязаний. Непонятный характер маневрирования и другие действия кораблей из состава ОБК вынудили меня в 10.48 всплыть на 10 секунд на перископную глубину.

Визуально и радиолокатором цели не обнаружил, свидетельств экстренного вызова на связь не было. Это позволило считать, что ОБК в район не вошёл, маневрирует и перестраивается за его пределами, а нештатная работа ГАК НК означает лишь, что на этих кораблях нет «акустической дисциплины».

 

Из наблюдаемых нами гидроакустических комплексов кораблей выделялся ГАК «Звезда».

Мне было известно, что установленный на СКР «Жаркий» ГАК «Звезда» имеет высокую эффективность

В сложившейся обстановке я решил после вхождения ОБК в район в кратчайшее время первым атаковать и уничтожить дальноходной торпедой носитель ГАК «Звезда», - наиболее опасный корабль.

Помня указание руководителя торпедных стрельб О.М.Фалеева: стрелять в сторону берега, т.е., в южном направлении, в наши территориальные воды, - я маневрировал в северной части своего района, полагая, что ОБК пройдёт по центральной части района.

Но оказалось, что СКР с ГАК «Звезда» занимает в ордере ОБК крайнее северное положение.

Сближение К-524 с ГАК «Звезда» вело к неизбежному обнаружению лодки и, соответственно, к нашему поражению в бою с ОБК.

Чтобы не быть обнаруженным и не потерпеть поражение в бою с ОБК, мне пришлось изменить свой замысел, перейти в прибрежную, южную часть своего района и отсюда прорываться к центру ордера, где могла находится главная цель, - ракетный крейсер. Соответственно, торпеды первых залпов мне пришлось направлять в общем направлении «на север», т.е., от берега.

Желая, чтобы торпеды шли в сторону берега, руководитель упражнения О.М. Фалеев был должен сам сделать то, что было необходимо для выполнения его замысла: поставить «Звезду» с юга от главной цели, - это создало бы условия для выполнения его пожелания. Поскольку руководитель упражнения этого не сделал, - ответственность за стрельбу торпедами «в сторону моря» лежит на руководителе.

 

Маневрируя вблизи центра района, я ожидал, когда ОБК войдёт в назначенный К-524 район и станет доступным для моих торпед. Это выжидание было нелёгким.

В процессе наблюдения за наиболее вероятным противником (не исключая, что мы ошиблись, и «наш» ОБК окажется другим), маневрируя так, чтобы «Звезду» оставлять в носовом секторе, мы постепенно скатывались к северо-западной кромке района. Затем быстро возвращались в центр района и снова, наблюдая за «Звездой», постепенно приближались к ней…

 

Наконец, полагаю, около 12.00 10.10.1987г., ОБК со «Звездой» вошёл в район действий К-524.

КБР определил, что ОБК на весьма высоком ходу, на зигзаге, совмещая противолодочный и противоторпедный зигзаги. Гидролокаторы изменяли режимы работы. Я знал, что поисковые действия гидролокаторов кораблей поддерживают их радиолокаторы, а также самолёты и вертолёты корабельного и берегового базирования. Сигнальщики «противника» вели круговое визуальное наблюдение в мощные бинокли, с обещанием краткосрочного отпуска за обнаружение лодки…

В этой обстановке моё «подсматривание» в перископ для уточнения представления об этой обстановке, или применение радиолокатора, даже кратковременное и секторное, исключалось…

Резкопеременное маневрирование крайне затрудняло определение элементов движения целей и дистанции до них, и снижало эффективность применения самонаводящихся торпед.

 

В таких условиях маневрирование должно происходить относительно генерального курса цели, с учётом расположения кораблей в ордере. Этим и занимался корабельный боевой расчёт.

Когда был выявлен ордер (позиции кораблей в составе ОБК относительно главной цели), я, командир, избрал позиции для применения каждой из выданных мне шести торпед, рассчитал для своего максимального хода курс из текущей позиции в назначенные позиции, и К-254 помчалась…

На предельном ходу заняв первую из выбранных мной позиций, в 12.23.35 я дал на БИУС команду: «Пли!».

ЗАЛП прошёл, дальноходной торпедой атакован противолодочный корабль – носитель ГАК «Звезда», торпеда направлена по курсу 12 градусов. По данным анализа, - залп успешный.

 В 12.29.00 произвёл с БИУС стрельбу дальноходной торпедой по главной цели.

Из первого отсека поступил доклад, что ЗАЛП не прошёл. Приказал выполнить стрельбу из первого отсека, - ЗАЛП снова не прошёл. В чём дело?

В 12.30.50 с БИУС произвёл двухторпедный залп по главной цели. Торпеды пошли по направлению 30 градусов и «сошлись» с целью. Дал команду на перезагрузку аппаратов торпедами со стеллажей.

Офицер, сопровождающий торпеды, прибыл в ЦП ПЛ и сказал мне, что его снимут с должности…

Зная, насколько важно разобраться с состоянием дальноходных торпед, и что офицер – представитель завода-изготовителя, несёт персональную ответственность за дальноходные торпеды, а свидетельство исправности этих торпед может быть получено только после выхода торпеды из аппарата, наведения на цель и её подъёма, - в 12.43 я разрешил извлечь торпеду из аппарата, переприготовить её и повторно выполнить этой торпедой залп, - максимально-надёжным способом, т.е., вручную, из первого отсека.

Кроме того, надо мной довлело обещание: не привезти из моря неизрасходованную торпеду.

Заниматься решением этой внезапно возникшей задачи одновременно с загрузкой со стеллажей торпед в опустевшие торпедные аппараты, личному составу минно-торпедной боевой части было весьма сложно. Наш замполит капитан 2 ранга Тяганян Владимир Андреевич, во время прохождения срочной службы быв торпедистом подводной лодки, помогал торпедистам со знанием дела.

Работа по загрузке стеллажных торпед требует времени. Ещё большего времени требует извлечение торпеды из несработавшего аппарата, её переприготовление и загрузка в другой аппарат,исправный. За время этих работ ОБК уйдёт от нынешнего места далеко! Если ни чего не предпринимать, торпеды во вновь приготовленных аппаратах не смогут догнать ОБК из нынешнего места.

Я, командир, обязан вывести лодку в позицию, обеспечивающую применение торпедного оружия.

Вот когда подводной лодке понадобилась энерговооружённось, высокие скоростные качества!


Вот когда КБР пригодились навыки по длительному слежению за целью!

В 12.35 с юга на север промчавшись под главной целью, в 12.38 подводная лодка заняла место слева от главной цели, практически под кормой корабля охранения, идущего слева от ракетного крейсера и, пока личный состав минно-торпедной боевой части готовил оружие, удерживала эту позицию.

Надо сказать, что приём атаки главной цели «из-под корабля охранения» известен со времён Второй Мировой войны. Современные подводники, имея возможность не отставать от надводного корабля и «видеть» корабли ордера, часто использовали опыт старшего поколения для ведения длительного слежения и длительного боя с ОБК противника…

 

В 12.58 окончена загрузки стеллажных торпед, готовы торпедных аппаратов к новому залпу. Последующие залпы я назначил с учётом того, что корабли ОБК осуществляли маневрирование для предотвращения поражения торпедным оружием. Должен признаться, что такое маневрирование облегчает преследование ОБК, так как в этом случае его генеральная скорость оказывается значительно меньше той, которую развивают корабли ОБК на частных галсах.

В 13.05.00 произведён выстрел из торпедного аппарата по главной цели, - снова проблема с прохождение команды ЗАЛП!

В 13.09.30 произведён выстрел по главной цели, - шестой выстрел (второй был явно неуспешен).

Поскольку О.М.Фалеев знал, что на лодке было шесть торпед, он посчитал последним этот залп, наблюдаемый с ракетного крейсера, и решил, что теперь мы будем всплывать.

О.М.Фалеев дал руководству ОБК указания по обеспечению безопасности всплытия лодки. Постоянным курсом (прекратив резкопеременное маневрирование) ОБК пошёл от местонахождения лодки в момент последней стрельбы (как и все прежние, показанного нами выпуском КСП).

Соответственно, генеральная скорость ОБК возросла, и наша задача по удержанию позиции, обеспечивающей сохранение позиции. Управленцы К-244 выжимали из ГЭУ К-524 запредельное…

Однако через 15 минут руководство ОБК осознало свою ошибку и возобновило резкопеременное маневрирование. Генеральная скорость ОБК уменьшилась, нам стало легче…

Переприготовление дальноходной торпеды продолжается… Страсти кипят, но показывать их нельзя.

В 13.33 окончено на стеллаже переприготовление «дальноходной» торпеды, торпеда загружена в исправный торпедный аппарат.

Установочные данные стрельбы рассчитаны комбинированным способом, вручную введены в торпеду.

К этому времени из-за вышеуказанного изменения характера маневрирования ОБК К-524 была от РКР на его курсовом угле 35 градусов в предельно-малой траверзной дистанции.

Чтобы не задавать торпеде сложную траекторию, я приказал плавно поворачивать влево.

Когда К-524 проциркулировала 270 градусов, - ракетный крейсер оказался у нас прямо по курсу, на допустимой траверзной дистанции.

В первый отсек дана команда: «Пли!».

13.40 по пеленгу 190 произведён выстрел дальноходной торпедой по главной цели, - седьмой выстрел при выданных на лодку шести торпедах.

Начато маневрирование для всплытия и поиска практических торпед.

 

В 14.00 К-524 всплыла и направилась к дальноходной торпеде, выстрелянной последней.

Донесли на Командный пункт СФ и руководителю торпедных стрельб о всплытии и о семи залпах, - что вызвало недоумение у тех, кто знал о числе торпед, шести, выданных мне для Призовой атаки...

 

Руководитель торпедных стрельб поздравил меня и экипаж с успехом, - находясь на мостике ракетного крейсера, он наблюдал наведение четырёх торпед на главную цель.

К сожалению, наведение дальноходных торпед на кораблях ОБК не наблюдали; при этом первая из этих торпед так и не была найдена, а вторая, к тому же выстреливаемая дважды, та, к которой К-524 подошла сразу после всплытия, - стала тонуть, но, благодаря нам, была в кратчайший срок подхвачена торпедоловом и спасена. Исследование этой торпеды позволило обнаружить технологический дефект и устранить его. Таким образом, удалось значительно снизить аварийность дальноходных торпед.

 

Так, действуя на реанимированной К-524, в учебном бою с ОБК экипаж К-244 взял Приз Главнокоман-дующего ВМФ в наиболее сложном и динамичном состязании из всех проводившихся.

С учётом этого достижения, а также и других достижений 1987 года, К-244 была объявлена «Отличным кораблём», лучшей в ВМФ по тактической и огневой подготовке.

Но заслуга экипажа К-244, исполнившего то, что командир дивизии считал невозможным: реанимацию К-524, и на реанимированном корабле участие в самом динамичном виде состязаний, не была отмечена

Я горжусь тем, что подготовка К-524 экипажем К-244 в короткий срок к решению сложной задачи и успешное проведение учебного боя с отрядом боевых кораблей, потребовавшее резкопеременного маневрирования, - всё это засвидетельствовало высший коллективный профессионализм и реальную мощь экипажа К-244, - того, что мной создавалось, притом нередко вопреки противодействию.

 

Таковы мои воспоминания и размышления по поводу одного, из многих! направлений работы командира и экипажа многоцелевой подводной лодки, а именно: подготовки к боевым действиям в море.

Полагаю, изучающим опыт и историю Флота, эти размышления и воспоминания будут интересны, а профессионалам – морякам они будут также и весьма полезны.

Дополнить этот рассказ могут две статьи, составленные корреспондентом газеты «На страже Заполярья», - малосведущим в профессии подводника, но добросовестным человеком, вышедшим на К-524 в море на состязательный бой, а затем присутствовавшим при подведении итогов боя, и изложившим своё впечатление о наблюдаемой им работе командира и корабельного боевого расчёта. При том, что многое этот корреспондент не увидел, эти наблюдения корреспондента весьма интересны.

Эти статьи размещены на нашем САЙТе в Разделе: «ФОТОАЛЬБОМЫ», «ФОТОАЛЬБОМ Аликова В.И.».

Приглашаю ветеранов Флота, моряков – профессионалов делиться воспоминаниями о достигнутом, размышлениями о том, чем были достигнуты успехи и как предотвращена аварийность.

Особое приглашение – участникам Призовых атак, стрельб и прочих состязаний высокого ранга. Участники таких состязаний – профессионалы высшего уровня. Они (мы) должны общаться, чтобы вспомнить шаги на пути к тем успехам и оформить тот наш бесценный опыт!

 

10 октября 2010г. – 23 годовщина Призовой атаки К-244 Отряда Боевых кораблей

Капитан 1 ранга запаса =АЛИКОВ В.И.=

Обновлено ( 19.07.2011 19:34 )